Чёрный город - читать онлайн книгу. Автор: Борис Акунин cтр.№ 14

– Это для нее сюрприз. – И Фандорин поменял неприятную тему. – Как движется картина? Я знаю, случилась з-задержка. У тебя опять финансовые трудности?

Как известно, у каждого человека есть своя денежная карма: кому-то деньги сами идут в руки; другой бьется, урабатывается до полусмерти – и вечно сидит на мели. У мсье Симона денежная карма была своеобразной. Золотые ручьи стекались к нему со всех сторон, без видимого усилия, но так же быстро убулькивали дальше, оставляя продюктёра ни с чем. Нет, Симон не шиковал, не пускал деньги на ветер. Он был расчетлив, даже прижимист. Но им владела одна-единственная страсть – снимать кино, и каждую копейку он вкладывал в очередной проект. За первые два года российской жизни Симон сделал шесть картин: три удачные и три провальные, то есть трижды разбогател – и трижды разорился. После очередного банкротства, весь в слезах, он пришел к Фандорину просить в долг. Эраст Петрович дал не только денег, но и совет, изменивший всю жизнь кинопромышленника.

– Тебе не будет удачи с собственными деньгами. Ты не виноват, это такая особенная карма. Попробуй работать с чужими капиталами.

Тогда-то Симон и изобрел новую профессию: снимать картины на средства, привлеченные со стороны, и лично следить за каждым потраченным рублем. Поскольку русского слова для этого ремесла не существовало, Симон пополнил дефицит за счет французского языка – и стал «продюктёром».

Оказалось, что Симон виртуозно умеет находить деньги и рачительно ими распоряжается. В качестве режиссера на собственных постановках он был не особенно хорош, однако обладал фантастическим чутьем на талантливых людей. Предшествующая его фильма «Гибель Титаника» с Кларой Лунной в заглавной роли собрала рекордную кассу и даже попала на европейский кинорынок. Новую постановку на ориэнтальную тематику Симон затеял с невиданным размахом и рекордным бюджетом (если верить газетам, чуть не в триста тысяч).

Фандорин правильно рассчитал, что, спросив про съемку, избавит себя от необходимости объяснять причины своего приезда.

– Нет, с деньгами па де проблем. Никогда еще я не был так свободен в расходах. Но эта восточная медлительность! Никакой пунктюалитэ! А ведь я замыслил совершить революсьон, сделать русский синема первым в мире! О, мсье Гомон еще пожалеет, что не взял меня в партнеры! – Глаза продюктёра загорелись, щеки порозовели – он сел на любимого конька. – Я делаю цветную и звуковую картину, со съемкой на три камеры, с умопомрачительной экзотик ориэнталь, с божественной Кларой Лунной! Мир сойдет с ума!

– Цветную и звуковую? – заинтересовался Эраст Петрович, считавший своим долгом следить за новинками прогресса во всех технических отраслях. – Как это возможно?

– Очень просто! То есть очень непросто… Кадры будут раскрашены вручную, во всех копиях. А звук будет пререкордэ на граммофонную пластинку. Бьен сюр, актеры на крупном плане у нас не говорят – только издали или со спины. Но шум природы, улицы, звуки боя – всё будет натюрель! Эта система озвучания называется «Хронофон».

– Любопытно, – признал Фандорин. – Может произвести сенсацию. Публика падка на новое.

– О, это лишь половина моего прожэ! На прошлой картине я сделал великий декуверт: для успеха фильмы нужно превращать заглавную актрису в этуаль, сияющую на небе. Я вложил пятьдесят тысяч в печатание афиш, карт-посталь, календарей, я начал издавать иллюстрированный магазин – и на каждой обложке Клара Лунная.

– Да, я видел, – вздохнул Фандорин.

Правая половина дома в Сверчковом переулке была вся завешана произведениями полиграфического искусства: Клара с заломленными руками, Клара с ослепительной улыбкой, Клара с трагически поднятыми бровями, Клара на коне, Клара на айсберге и прочее, и прочее.

– Вы не представляете, какой это дало эффект! – Симон не заметил тени, пробежавшей по лицу собеседника. – Новая фильма еще не снята, а прокатчики уже завалили нас заявками! Армия Клариных обожателей выросла вдесятеро! Конечно, поклонники создают сертэн дискомфорт – особенно здесь в Баку, где мужчины так пылки и настойчивы, но это только усиливает люмьер, которым окутана настоящая этуаль!

Лишь сейчас рассказчик обратил внимание на помрачневшее лицо Эраста Петровича и сбился, сообразив, что мужу вряд ли приятно слушать такое про свою жену. Но долго смущаться было не в характере Симона.

– Есть еще одно последствие этуализации кинематографа. – Он сделал комичную гримасу. – Теперь тысячи женщин мечтают стать этуалями. Театральные актрисы, курсистки, гимназистки, скучающие дамы шлют мне тысячи писем и фотографий. Я стал пользоваться гран-сюксэ у женского пола. Не успеваю делать селексьён.

– Что такое серексьён? – спросил Маса, переставший раскладывать вещи и навостривший уши, как только речь зашла о женщинах.

– Отбор кандидаток на роли. Проверяешь, хороша ли лицом и фигурой, талантлива ли. Негодных отсылаешь.

– Похоже на casting, так у англичан называется отбраковка лошадей перед скачками, – поморщился Фандорин.

– Кастинг, – повторил Симон звучное слово. – Звучит солидно. Жестче, чем селексьён. Запомню.

Маса подошел, полуобнял приятеля, заговорил вкрадчиво:

– Сенка-кун, ты борьсёй черовек, очень дзанятой. Тебе нудзен помосьник, дерачь кастинг. Я тебе помогу. Кто учир тебя обрасяться с дзенсинами? Я дзнаю торк в дзенсинах. Рицо, фигура – всё будзет самое рючшее.

Представив себе фильму, в которой сплошь играют актрисы, соответствующие Масиному вкусу, Фандорин содрогнулся.

Но Симон выкрутился:

– Вы забыли о таланте, сенсэй. Только продюктёр может определить, есть ли в актрисе потенсьял коммерсиаль. Даже режиссёры этого не понимают.

Маса задумался.

– А есри дзенсина очень курасивая, но нетарантривая? Неудзери ты ее, бедную, выгоняешь?

– Беру в ассистентки, – хихикнул Симон и посмотрел на часы. – Ой, Эраст Петрович, идемте скорей, пока перерыв. Как только остынут лампы, снова начнется турнаж, и режиссёр к Кларе никого не подпустит. Он у нас сумасшедший.

– Да-да, идем.

Идея провести разговор с Кларой коротко, пока не остыли лампы, Фандорину понравилась. Соблюсти приличия – и свободен. Можно спокойно заняться делами.

По дороге обратно в «Новую Европу» (из-за жары шли небыстро, старались держаться тени) Симон без остановки рассказывал про картину. Эрасту Петровичу было неинтересно, он слушал вполуха.

– Режиссер у меня полный ку-ку, хоть сейчас в азиль для психов. Мне с ним ужасно повезло, я просто на седьмом небе! – не заботясь о логике, стрекотал Симон. – Я Леона Арта этого сначала взял от дезеспуара. Денег на картину не было. А у него дядя нефтяной прэнс. Хотел сделать из племянника спесьялист, послал учиться в Америку, на нефтяные промыслы. А Леон в Калифорнии влюбился в синема. Сказал дяде: не хочу нефть, хочу кино. Ву компрене? У Леона есть деньги, но он не знает, как делать кино, а я знаю, как делать кино, но не имею денег. Вы не поверите: когда его встретил, я был просто в бездне отчаяния!