Жизнь напрокат - читать онлайн книгу. Автор: Вероника Ягушинская cтр.№ 65

Тук-тук-тук.

— Можно? — я приоткрыла дверь и заглянула внутрь.

Обстановка не радовала. Две односпальные кровати с продавленными матрацами, а между ними у окна небольшой стол. И все это впритык. До стола от двери два шага. И как они умудряются жить в такой тесноте?!

— П-привет, — слегка заикаясь, произнес медленно розовеющий Дюша и натянул одеяло по самые уши. — А ты чего здесь?

Сначала я думала прикинуться стеснительной девочкой и трепетно краснеть в его присутствии (уж не знаю как, но постаралась бы), чтобы не смущать пацана, но, глядя на свекольного Дюшу, не знающего, куда девать в моем присутствии глаза, руки, ноги и всего себя, я поняла — не прокатит. Будем мы, как два дебила, сидеть в скорбной тишине и краснеть наперегонки, поэтому обстановку надо разрядить.

— А мы с Шуриком вам мандаринов купили и разделились, чтобы быстрее всех болеющих облагодетельствовать, — бодро возвестила я и без спроса, но медленно и осторожно, чтоб, не дай Бог, в стенку не забился, присела на краешек кровати у парня в ногах. — Я к Юрику уже забежала, теперь вот тебе витаминов принесла, — с этими словами достала фрукт из пакета и протянула Дюше. — А Шурик к Диме и Жеке пошел. Ты сам-то как?

Болтала я намеренно, стараясь вовлечь парня в разговор, но он вовлекаться явно не хотел, взял трясущимися пальцами мандаринку и спрятал под одеяло. Понял, что дурак, покраснел еще больше и вперил глазки в клетчатое одеяло.

— Как самочувствие? — не оставляла своих жалких попыток разговорить клиента я.

— Нормально.

И все. Сидим, молчим. Я пытаюсь придумать тему для разговора, которую бы он мог поддержать и попутно присматриваюсь к Дюше повнимательней.

Русые волосы за лето изрядно отросли и теперь аккуратной шапочкой покрывали голову крупными колечками. Нос у него был прямой, скулы довольно высокие, как у монголоидов, наверное, кто-то в роду проскочил. Хотя, после татаро-монгольского ига, у кого они только не проскочили. Форма лица округлая, подбородок с очаровательной ямочкой, но не волевой, а очень мягкий, губы алые, немного полные и очень красивой формы. Я аж позавидовала, а когда посмотрела в глаза… Ох ты ж! Это надо такие реснички иметь?! Где справедливость в этом мире?! Они у парня были черные как смоль (никакой туши не надо) густые и закрученные, как у куколки, а вот цвет глаз оказался совсем невыразительным — серым. Только не таким серым, как у Алекса, у того глаза напоминали грозовое небо, когда его просвечивает яркая молния, а у Дюши это были просто серые зимние тучи.

От встречи взглядов он смутился еще больше, а я невольно стала сравнивать его и Алекса. И даже не внешне, а по внутренним ощущениям от общения с ними. С братом Вадима мне было спокойно, интересно, а еще с ним я понимала, что нахожусь как за каменной стеной. Он был из тех парней, а впоследствии мужчин, которых смело можно было назвать главой семьи.

Достав из-за пояса плеер, я протянула Дюше.

— Хочешь, возьми, пока болеешь. Я все равно его больше по привычке таскаю. Там радио, батарейки полные.

Дюша слегка замялся, но подаяние взял.

— Спасибо. Я верну сразу, как поправлюсь. А то скучно лежать в тишине.

— А телека нет? — задала я риторический вопрос, хотя прекрасно видела, что нет. Ни телека, ни даже радио.

— Не, у нас денег нет новый покупать, а у хозяев лишнего нету, — разговорился по-прежнему розовый парень, только сейчас алели одни лишь щеки, а не все лицо вместе с шеей. — Мать с отцом на одном заводе работают, так там с зарплатой, сама знаешь…

Он еще что-то рассказывал, воодушевленный моим "вниманием", а понимала, что Алексу этот индивид и в подметки не годится. С таким мужем я буду обречена всю жизнь тащить на себе это слабохарактерное существо, попутно отгавкиваясь от нападок его мамаши, если она вообще даст нам пожениться. Хотя, с другой стороны, кто знает, может, за внешней стеснительностью скрывается сильный характер?

— Завтрак готов, — возвестила с порога "злая женщина". — Андрей, быстро кушай, и будем тебе натирания делать.

Меня к столу не пригласили, поэтому такое поведение я расценила как непрозрачный намек. В детстве еще могла бы ступить, но сейчас портить отношения с потенциальным свекромонстром не хотелось, поэтому я встала с кровати, за чем с недовольной миной пронаблюдала Дюшина мама, и, кое-как разминувшись с ней в узком проходе, с порога пожелала:

— Поправляйся. Плеер потом вернешь.

— Какой плеер?! — тут же взвилась она. — Андрей! — и столько авторитарных ноток в этом вопле. — Ты же знаешь, что я не разрешаю тебе брать чужие вещи! Тем более такие дорогие! Немедленно верни девочке ее вещь!

Чем-то она напоминала мне Аленкину мать, но та, в сравнении с Дюшиной родительницей, просто ангел. Я перевела заинтересованный взгляд на парня. Вот тут-то прямо сейчас мы и узнаем, чего ты стоишь, дорогой.

Дюша мялся. С одной стороны, и плеер оставить хотелось, а с другой, с мамой ругаться не с руки, ведь ему еще неделю с ней круглые сутки на четырех квадратах жить без возможности ретироваться на улицу.

— Мам, — протянул робко парень.

Я в душе возликовала. Неужели он из тех, кто способен противостоять прессингу и тирании родителей?! Плевать, что внешне мне он не очень нравится, главное, какая у мужчины "начинка", какой характер, чего он способен добиться и хочет ли добиваться.

Одна моя знакомая вышла замуж за плюгавого заучку очкарика, которого в институт провожала мама. А теперь они с этой мамой лучшие подруги, живут всем большим семейством в Испании, а очкарик-ботан сейчас крупный бизнесмен и очень даже хорош собой. Кстати, маме тогда просто было с сыном по пути по дороге на работу.

— Андрей! — не давала спуску Дюшина мать.

Еще заминка на пол минутки и…

— Лин, держи.

В его глазах стояли слезы, но он мужественно не плакал, протягивая мне плеер назад. Я молча взяла кассетный гаджет и, попрощавшись, пошла к лестнице. Аут!

В нашем дворе в городе жил мальчик Слава. Ему было пять лет, когда он стал учиться кататься на двухколесном велосипеде. Только не на маленьком, а сразу на Аисте. Как-то он ехал, попал колесом в ямку, и руль вывернулся, ударив мальчика в живот и по тому, что ниже. Славка вылетел вперед и плашмя проехался по асфальту, сверху его еще и Аистом накрыло.

Мы с девчонками, когда такое увидели, подлетели к нему, готовые утешать ребенка, но он не плакал. В его глазенках стояли слезы, но он стоически терпел адскую боль, и лишь заикания, несвойственные ему, выдавали то, что мальчику очень больно, когда он говорил:

— Все в по-поряд-дке.

Он не стал пинать велик. Молча поднял его и покатил к дому, капая на асфальт кровью из разбитых коленок.

Выскочившая бабушка подхватила велосипед и повела мальчика до дома, приговаривая:

— Молодец. Терпи. Мужчины не плачут.