Безумные русские ученые. Беспощадная наука со смыслом - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Жаринов cтр.№ 99

Однако, особенно после встречи с К.Э. Циолковским, Королёва увлекли мысли о полётах в стратосферу и принципы реактивного движения. Королёв всегда увлекался фантастической литературой. Особенно его интересовали книги изобретателя Константина Циолковского, которые Сергей Павлович до последних дней дарил только самым близким людям. Прочитав «Исследование мировых пространств реактивными приборами», будущий отец-основатель отечественной космонавтики загорелся желанием покорить пространство за пределами земной атмосферы. Позже Королёв познакомился с Циолковским – и между ними завязалась дружба. Во время одной из встреч Сергей Павлович заявил, что ставит перед собой цель пробиться к звездам. Но, скорее всего, такой встречи никогда не было, и мы имеем здесь дело с мифом.

В 30-х годах прошлого века С.П. Королёва едва не расстреляли. Его арестовали по обвинению в контрреволюционной деятельности, допрашивали, и, по некоторым сведениям, даже пытали.

Его дочь Наталья Королёва вспоминала: «Когда папу арестовали, мне было три года. Тогда я не знала, что отец в тюрьме. Мама говорила: он летчик, выполняет важное правительственное задание. Впрочем, однажды соседский мальчик заявил, что родители запретили ему водиться со мной. Он, как и я, не понимал, о чем идет речь, ведь мы были слишком маленькими. Но после этого случая моя мама решила, что я не буду гулять во дворе, и мы с бабушкой каждый день ходили в зоопарк, благо, он находился поблизости. Я безумно любила папу, его фотография висела над моей кроваткой. На праздники мама вручала мне книги с дарственными надписями, сделанными печатными буквами: «Котику. От папки Сережи».

Утром 28 июня 1938 года начался первый допрос, о чем свидетельствует копия протокола в книге дочери Сергея Павловича – Наталии Королёвой. Допрашивал оперуполномоченный, сержант госбезопасности Быков. На первый вопрос, знает ли арестованный о причине ареста, Сергей Павлович сказал просто: «Нет, не знаю». В ответ мат, смачный плевок в лицо, удар сапогом в пах. Очнувшись, Королев увидел человека в белом халате. Проверив пульс, тот помог ему встать и сказал: «Страшного ничего нет».

После этого следователь сообщил ему, что он будет стоять на «конвейере» до тех пор, пока не подпишет показаний. Сергей Павлович стоял до вечера. Есть и пить не давали; спать не разрешали. Вечером пришел другой следователь – лейтенант госбезопасности Михаил Шестаков. Простояв всю ночь, рано утром, допрашиваемый вновь увидел сержанта Быкова…

Годы спустя журналист Ярослав Голованов, автор многих книг о Главном конструкторе космических кораблей, отыскал бывшего лейтенанта госбезопасности. Но полковник в отставке Шестаков, естественно, «не помнил» Королёва…

Будущего Генерального конструктора обвиняли в том, что с 1935 года он входил в троцкистскую вредительскую организацию, проводил преступную работу по срыву отработки и сдачи на вооружение РККА новых образцов вооружения, т. е. в преступлениях ст. 58-7, 58–11 УК РСФСР. Оба пункта – расстрельные.

25 сентября 1938 года Королёв был включён в список лиц, подлежащих суду Военной коллегии Верховного суда СССР. Председательствовал на заседании Военной коллегии Верховного суда армвоенюрист Василий Ульрих, «через руки» которого прошли десятки тысяч репрессированных.

Отказ на суде от выбитых под пытками «признаний», разумеется, ни на что не повлиял, но подсудимому повезло. В списке Королёв шёл по первой категории – их почти всех приговаривали к расстрелу. Было бы это на год раньше, то на этом для Королёва и кончилось бы всё. Но ему повезло, 27 сентября 1938 года Сергей Королёв был приговорен к 10 годам заключения и отправлен на Колыму. Почему? Почти год просидел он в Новочеркасской тюрьме, ожидая своей участи. Его спас приход Берии к власти: тогда поколение «ежовских» чекистов пошло под нож, и многие дела, сфабрикованные «ежовцами» в 1937–1938 гг., были показательно возвращены на доследование.

В 1938 году, пытавшие его следователи, сломавшие заключенному челюсть и вскоре, после угроз расправиться с женой и дочерью, добившиеся признательных показаний, вряд ли задумывались о будущей судьбе подследственного. Через руки садистов проходили десятки ярких личностей и среди следователей было даже негласное соревнование: кто у кого быстрее сломается и все подпишет.

На Колыме, на золотом прииске, Королёв выжил случайно. К систематическому недоеданию и цинге, жестоким морозам и изнурительному труду, добавился террор уголовников. Уголовники вообще безнаказанно эксплуатировали «врагов народа» – за их счет освобождали «своих» от тяжелой физической работы, отнимали пайки, чтобы лучше питаться. Королёв стал «фитилем», его даже перестали гонять на работу, так как он не мог ходить: «Как только наклонюсь – падаю. Распух язык, десны кровоточили, зубы повыпадали от цинги».

Не работаешь – уменьшают и без того нищенскую пайку. Перед неожиданным спасителем, узнавшим талантливого коллегу, предстал умирающий доходяга: «В немыслимых лохмотьях лежал страшно худой, бледный, безжизненный человек». Спустя годы дочь узнает страшную вещь: живым Сергей Королёв остался случайно. Он почти сразу на золотых рудниках заболел цингой. Для «политических» это означало медленную смерть: они не хотели есть, у них не было сил работать. Их просто «забывали». «Забыли» и Королёва. Его случайно в тряпье, которое должны были сжечь, полуживого, обнаружил уголовный авторитет и бригадир лагеря Усачёв – бывший подчиненный Сергея Королева по одному из НИИ в Воронеже.

– Меня спасли уголовники, – не раз говорил Королёв.

Усачёв дал «авторитетное» распоряжение – в лазарет. Чем, кстати, нарушил негласную норму: уголовники у «политических» отбирали «пайку», теплые вещи, а тут такое… А дальше большую роль в спасении гениального конструктора отечественных ракет сыграла врач Татьяна Репьева. Получив «доходягу» из рук в руки от уголовного авторитета Усачёва, она оформила Королёва санитаром и стала за ним ухаживать.

Так что же такое представлял из себя прииск Мальдяк? Королёв провел здесь всего пять месяцев, с июля по декабрь 1939 г., работал на прииске Мальдяк в Сусуманском районе. Среди колымских лагерей, которые и так не самые веселые места, этот имел совсем уж дурную славу. В 1938–1939 годах здесь была очень высокая смертность заключенных, а примерно за год до того, как туда попал будущий главный конструктор, на Мальдяке лютовала «московская бригада» следователей, из которых особой жестокостью отличался некий лейтенант НКВД М. Кацеленбоген (Боген). Расстреляли сотни человек.

Из официального заключения о смерти С.П. Королёва: