Судьба благоволит волящему. Святослав Бэлза - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Бэлза cтр.№ 40

Сименону – а вслед за ним и Мегрэ – всегда хочется выяснить, что толкает людей на преступление: «Когда я пишу, то всегда начинаю так, словно передо мной задача по геометрии, – даны: такой-то мужчина, такая-то женщина, такая-то среда. И вопрос: что именно могло бы довести их до крайности?» Как видим, писатель намеренно усложнял свою задачу, выходя за пределы привычной «евклидовой геометрии» детектива и дерзновенно вторгаясь в пространство углубленного психологизма, освоение которого считалось прерогативой «серьезной» литературы.

Отвечая на вопрос, что могло довести такого-то мужчину или такую-то женщину из такой-то среды до крайности, Сименон демонстрирует незаурядное знание человеческой натуры и умение анализировать внутренний мир личности. Он вспоминал: «У меня были прекрасные отношения с уголовной полицией в Париже, и комиссары часто рассказывали мне о разных случаях. Знаете ли вы, что когда после многочасового допроса преступник наконец признается, он испытывает не унижение, а, напротив, высвобождение?..» Представление о том, как материал, взятый из жизни, претворялся в художественную прозу, можно получить, сопоставив вышеприведенные слова с тем эпизодом из повести конца 30-х годов «Неизвестные в доме», где говорится об изобличенном убийце: «И если он заплакал, то потому, что почувствовал облегчение. Потому, что теперь он уже мог не быть наедине с самим собой, со всей этой грязной правдой, которую знал только он и которая приобретает иное качество, качество драмы, подлинной драмы, такой, какой представляют ее себе люди». Под пером Сименона часто грязная правда о преступлении приобретает качество подлинной драмы – в этом сильная сторона его произведений, выгодно выделяющихся на фоне «Ниагары» низкопробной детективной литературы, ежегодно обрушивающейся на головы читателей.

В повести «Неизвестные в доме» не действует комиссар Мегрэ. Но его функции отчасти переданы адвокату Лурса. В медицине есть метод, который называется шоковой терапией и который применяется лишь в крайнем случае. Таким шоком, способствовавшим его нравственному выздоровлению, стало для адвоката обнаружение у себя в доме трупа неизвестного мужчины. С тех пор, как от него ушла жена, Лурса запил, махнул рукой на собственную жизнь и разучился понимать чужую. Он совершенно не интересуется дочерью и ее друзьями, тем, как они проводят время. За восемнадцать лет его засосал омут одиночества – и, казалось, уже навсегда. Это тоскливое одиночество отравляло его существование, порождая в душе страх и стыд. И вот трагический случай заставляет адвоката стряхнуть с себя оцепенение; подозрение, павшее на невинного, побуждает его действовать, драться за правду. Лурса возвращается к людям и возвращается к жизни.

В русле сименоновской традиции психологического детектива развивалось и творчество Буало-Нарсежака. Так с начала 50-х годов решили подписывать свои романы два соавтора – Пьер Буало (1906–1988) и Тома Нарсежак (р. 1908, настоящая фамилия – Пьер Эро). Они не только практики, но и теоретики жанра. Еще в 1947 году Тома Нарсежак выпустил монографию «Эстетика полицейского романа», а спустя почти два десятилетия уже совместно с Пьером Буало им была написана книга «Полицейский роман». В 70-80-е годы соавторы меняют манеру письма, повышая в своих произведениях психологическую напряженность действия и отходя от твердых канонов детектива.

Но роман «Инженер слишком любил цифры» (1958) относится еще к тому периоду, когда они этих канонов строго придерживались. Здесь выведен достойный собрат Мегрэ – комиссар Марей, превосходно знающий свое ремесло, которое состоит, в частности, в том, чтобы «рассмотреть все возможные гипотезы, даже самые нелепые». Он не только крепкий профессионал, но и обладает всеми привлекательными человеческими качествами – такими, как кристальная честность, упорство в достижении цели, высокое чувство личной ответственности. Все это позволяет ему в конце концов установить, кем же был неуловимый убийца, не оставивший на месте двух преступлений никаких следов, кроме гильз калибра 6.35. Однако, докопавшись до истины, комиссар Марей, испытывая профессиональное удовлетворение, вовсе не испытывает радости. И на то есть свои причины…

Фамилия одного из авторов романа «Инженер слишком любил цифры» заставляет вспомнить поэта и законодателя литературной моды эпохи классицизма Никола Буало, который наставлял в стихотворном трактате «Поэтическое искусство»:

«В нежданном освещенье» предстают перед нами некоторые персонажи в финале не только романа Буало-Нарсежака, но и повести американца Рекса Стаута (1886–1975) «Сочиняйте сами». Редко кому из писателей удается пополнить запоминающимися образами галерею знаменитых сыщиков и поставить своего героя в один ряд с Огюстом Дюпеном, Шерлоком Холмсом, отцом Брауном, Эркюлем Пуаро, комиссаром Мегрэ. Рексу Стауту это удалось: его флегматичный толстяк Ниро Вульф, которому посвящено свыше сорока романов, завоевал читательские симпатии. Он интеллектуал, библиофил и гурман; если Пуаро выращивает тыквы, то Ниро Вульф предпочитает разводить экзотические орхидеи. Вообще это персонаж в известной мере гротескный, но лучше гротескный, чем безликий. А уж безликим Ниро Вульфа никак не назовешь. Как Дон Кихот неотделим от Санчо Пайсы, Шерлок Холмс от доктора Уотсона, так и Ниро Вульф неотделим от летописца своих подвигов и верного помощника Арчи Гудвина. Арчи – отнюдь не простак, он, что называется, малый не промах, к тому же наделен чувством юмора. Поскольку повествование ведется от его лица, он может и читателя подзадорить, прямо обращаясь к нему: «Вы, вероятно, уже поняли, в чем дело, а если нет, то поймете минуты через три, подумав, конечно. Разумеется, вы можете решить, что я кретин, но вам-то все подается на блюдечке. У меня же на уме эти две недели была масса всяких вещей, включая три убийства…» А то и по-другому поиграть с озадаченным читателем в кошки-мышки: «Однако, даже если вам и известна теперь личность Икса, я все равно продолжу рассказ, так как вам интересно будет знать, как же Вульф разоблачил его… или ее».

Обычно Ниро Вульф не выходит из своего уютного дома, оставляя всю суету (нередко сопряженную с изрядным риском) на долю Арчи Гудвина. Но при расследовании необычного дела, с которым обратилась к нему Объединенная комиссия по вопросам плагиата, они побили рекорд по нарушению собственных правил, и Ниро Вульф даже сам соблаговолил явиться на заседание комиссии. Во всяком детективе, обладающем хотя бы скромными литературными достоинствами, основные приключения выпадают на долю человеческой мысли, и к каждому из них эпиграфом могут служить слова Эдгара По: «Едва ли разуму человека дано загадать такую загадку, какую разум другого его собрата, направленный должным образом, не смог бы раскрыть». Ниро Вульф с блеском подтверждает эту истину.

Подтверждает ее и Вирджил Тиббс в романе Джона Болла «Душной ночью в Каролине» (1965). Волею обстоятельств ему, следователю полицейского управления из Калифорнии, приходится заняться делом об убийстве дирижера Энрико Мантоли, совершенном совсем в другом штате. Дома, в Пасадене, Тиббс привык к уважительному к себе отношению, так как у него отличный послужной список и никому не мешает, что он негр. Но здесь, на юге Америки, ему приходится столкнуться с расовыми предрассудками, прочно укоренившимися в сознании людей. Тиббс знает, что идет по лезвию ножа, на каждом шагу встречаясь с враждебностью и тупостью. И все же он одерживает победу – находит убийцу. Однако его жажда справедливости удовлетворена лишь наполовину: отношение к цветным в косном Уэллсе остается прежним, а высшая похвала, которой Тибс там удостоился, звучала так: «Самый толковый черный, которого я когда-нибудь видел… Ему бы надо родиться белым». Книга Джона Болла заслуженно была признана на родине Эдгара По лучшим детективным романом года.