Счастливая жизнь Веры Тапкиной - читать онлайн книгу. Автор: Мария Метлицкая cтр.№ 3

– Так он же в перчатках! – удивляется Ника.

– Какая разница? – возмущается Галина. – Не могу, и все. И еще мне кажется, что от него анатомичкой пахнет.

– Все тебе пахнет! – в сердцах бросает Ника. – И потом, откуда ты знаешь, как пахнет в анатомичке?

– Представляю, – отрезает Галина. – У меня очень хорошо развито воображение.

– Даже слишком хорошо, – соглашается Ника.

Потом из детской пулями вылетают разгоряченные растерзанные мальчишки, и Ника утирает сопливые носы и оправляет им одежду. Галина брезгливо морщится и поднимается наконец с дивана.

В прихожей она долго и тщательно красит губы ярко-красной помадой, разглядывает себя в зеркало и наконец надевает шубу – коричневую норку густого шоколадного цвета.

Ника смотрит на эту норку и переводит взгляд на вешалку, на свой китайский пуховик пятилетней давности. Ника тяжело вздыхает. Галина, покрякивая, застегивает черные замшевые ботильоны на высоком каблуке.

– Ну а что ты на Новый год? – спрашивает она.

Ника отвечает дрожащим голосом:

– Господи, ну ты еще спрашиваешь! Все как всегда. Приедут свекор со свекровью, брат Виталика с детьми. Я буду стоять трое суток у плиты: холодцы, пироги, индейка, сто пятьдесят салатов – они все пожрать не дураки. Конечно, все сожрут и выпьют. Потом будут смотреть этот дурацкий телевизор и подпевать Пугачевой. В три ночи соберутся на улицу поджигать петарды.

Ника замолкает и кривит лицо.

– А потом все опять проголодаются и снова усядутся жрать. Дальше всех надо устроить на ночлег. Достану белье и буду стелить постели. Все улягутся, а я буду мыть посуду, – она всхлипнула. – А часов в семь утра пойду под бочок к Кольке или Вовке, потому что на моей кровати будут храпеть до обеда свекор и свекровь. А утром всех корми завтраком и снова мой посуду. Потом еще поздний обед, часов эдак в шесть. Ну и, дай бог, к ночи они все уберутся.

Ника опять всхлипывает и замолкает, вконец обидевшись на жизнь.

– Кошмар! – трагически произносит Галина. – Просто кошмар какой-то.

Так она, видимо, проявляет сочувствие.

– Семья! – вздыхает Ника. – Вот такая проза.

Галина тоже вздыхает и завязывает на шее ярко-красный шелковый шарф.

– Да уж! – отвечает Галина.

– А ты? – спрашивает вконец обиженная на судьбу Ника.

– Я? – тянет с ответом Галина. – Ну, не знаю. Пока не решила. Савельев предлагает ресторан – «Турандот» или «Пушкин», Забельшанский зовет на дачу к приятелям. А Могилко и патологоанатом еще составляют бизнес-план.

– Ага, – мрачно острит Ника. – Могилко – в могилу, а патологоанатом – в прозекторскую.

– Дура, – отвечает Галина, и обе они начинают в голос смеяться. – А еще тридцатого на работе корпоратив, – вспоминает Галина.

– Везет! – с завистью откликается замученная бытом и детьми Ника, мечтающая поскорее выйти на работу.

Потом они чмокают друг друга в щеки, и Галина наконец выходит из квартиры. Ника бросается в комнату и распахивает настежь окно – Виталик не любит запах табачного дыма. Потом летит в комнату к мальчишкам и приходит в ужас от причиненных убытков.

Вскоре на пороге возникает муж, недовольно ведет носом – запах табака еще плотно стоит в квартире. Долго моет в ванной руки и садится за стол. Ника пляшет вокруг него, а он с брезгливой миной на лице начинает есть борщ. Что поделаешь – Виталик всегда чем-нибудь недоволен. «Но зато он верный муж и хороший отец», – думает Ника. И она, между прочим, права.

Галина садится в машину, заводит мотор и включает Патрисию Каас. Она кладет локти на руль и долго смотрит на улицу. На улице плавно и медленно, словно в загадочном танце, кружат крупные редкие снежинки. Она вздыхает, приоткрывает окно и медленно трогает с места.

Назавтра, подхватив мальчишек и пластиковые клетчатые сумки, Ника отправляется на рынок.

Галина, приняв дома перед работой косметичку, которая делает ей массаж и накладывает маску из распаренного овса, неспешно собирается на работу. Сегодня в ее турбюро все равно работы не будет – все готовятся к корпоративу. К трем часам столы уже накрыты. Галина выходит из своего кабинета начальницы и придирчиво оглядывает стол. Она знает: веселье продлится до позднего вечера. Домой никто торопиться не будет – почти все девчонки свободные, разведенные или холостые. Только Оля Гречишникова семейная, за ней в восемь заедет муж. После ее поспешного ухода девчонки раскиснут, и веселье сойдет на нет. Все вспомнят, что дома их никто не ждет – в лучшем случае мама или подросший ребенок, до смерти довольный, что родительница задерживается и не выносит мозг. Уже изрядно принявшие на грудь сотрудницы начнут вспоминать свои былые любовные истории и по ходу дела хвастать и, естественно, привирать. Потом Галина раздаст всем сувениры, что-нибудь вроде геля для душа и коробки с «Рафаэлло», вызовет такси – и все наконец разъедутся по домам. По дороге, им по пути, завезет домой Ленку Кулагину, которая, как обычно, здорово наберется. И в машине, не стесняясь водителя, одинокая и бездетная Ленка, икая, будет в голос выть и проклинать судьбу. А Галина будет утешать ее и вытирать пьяные и честные слезы.

Ника притащит с рынка тяжеленные сумки, разденет вспотевших мальчишек, накормит их обедом и встанет к плите. У плиты она будет стоять и весь следующий день, до вечера. У нее сильно разболится спина и затекут руки. А потом она будет накрывать на стол: стелить парадную белую скатерть, к концу праздника напрочь убитую, в пятнах вина и масла, ставить на стол праздничный сервиз и бокалы, грустно думая, что не все тарелки и рюмки доживут до следующих торжеств. А дальше она будет перекладывать из кастрюль и мисок салаты и пирожки, обязательно в нарядные хрустальные плошки, и с волнением поглядывать на часы – родственники мужа явятся не позже восьми вечера. Это у них называется «проводить старый год». Она, конечно, очень устанет и будет счастлива, если выкроит хотя бы полчаса и просто полежит на диване.

Галина проснется тридцать первого не раньше двенадцати. Куда торопиться? Потом долго будет валяться в постели и щелкать пультом от телевизора. Найдет какой-нибудь старый, сто раз просмотренный, любимый фильм, обязательно досмотрит его до конца, раздражаясь на навязчивую рекламу, и обязательно всплакнет в конце – это уж непременно. Потом она решит сварить овощи для салата, но передумает. Будет постоянно проверять, не разрядился ли мобильный телефон. У телефона – полная батарейка, но он будет упорно молчать. Днем она выпьет бокал вина и ляжет спать. Проснувшись, спустится в магазин, купит салатов в пластиковых коробочках – столичный и селедку «под шубой», – бутылку итальянского шампанского и еще большой и очень калорийный торт, украшенный ядовитыми кремовыми цветами. Вернувшись, отключит мобильник, наденет старый любимый халат, густо намажет жирным питательным кремом лицо, не перекладывая из пластиковых контейнеров салаты, откроет бутылку дорогого шампанского и снова усядется у телевизора. В двенадцать, когда начнут бить куранты, она нальет большой бокал шампанского, поднимет его и пожелает себе «большого человеческого счастья». Всплакнет, съест весь салат и всю селедочную «шубу» прямо из коробки, столовой ложкой будет есть очень сладкий и противный торт, посмотрит «Огонек» с одними и теми же опостылевшими до боли лицами и примерно в час ночи уляжется спать. Перед этим, понятное дело, наревевшись по полной программе. Перед сном она подумает про Нику и представит, как за Никиным столом собирается вся большая Никина семья, где все порядком надоели друг другу, но где все друг за друга горой. Это уж точно. Галина тяжело вздохнет, укутается в одеяло и попытается уснуть.