Тайна Ольги Чеховой - читать онлайн книгу. Автор: Нина Воронель cтр.№ 19

А пока такой гарантии никто не давал, пришлось опять отправиться в дальние странствия, постепенно превращаясь в носителей страшного клейма «белоэмигранты».

Она никому никогда не рассказывала, как им удалось оказаться в Константинополе, это была ее тайна. Главное, что они укрылись от цепких рук большевиков на полуострове Галлиполи, раскинувшемся во всю длину на берегу лазурного Босфора. Или на берегу лазурных Дарданелл — Ольга так и не смогла разобраться, какие не столь уж лазурные воды омывают кисельные берега полуострова Галлиполи.

Хотя кроме них в Галлиполи стояла армия Врангеля, гастролей здесь никаких не предвиделось, а значит, заработать актерским мастерством было невозможно. Через неделю после прибытия труппе со всем скарбом пришлось покинуть жалкий пансион для бедных и переехать в самую настоящую блошиную ночлежку для бездомных. Соседство с остатками врангелевской армии вернуло Ольге потерянную было надежду найти хоть какой-нибудь след Лёвы.

Армия барона Врангеля оставила Крым гораздо организованней, чем армия генерала Деникина Новороссийск. Врангель предусмотрительно обеспечил прикрытие своего отхода на труднодоступном перешейке Перекоп и задействовал 10 английских и французских судов для переброски своего контингента в Константинополь. В севастопольском порту не было ни вопящей толпы, ни расстрелянных лошадей, ни белых офицеров, плывших без надежды вслед уходящим кораблям. Да и в турецкой неволе воины Врангеля старались не потерять лица — поддерживали чистоту одежды и регулярно выходили на парады.

Ольга все еще надеялась встретить Лёву, вот и в тот день она в ожидании очередного парада заняла наблюдательный пост у входа на площадь военного лагеря. Марширующая колонна приближалась под звуки музыки — у войска Врангеля было все необходимое для парадов: и музыканты, и барабаны, и духовые инструменты. Ольга напряженно всматривалась в лица маршировавших солдат и офицеров, и в ее душе все нарастала мучительная ностальгия по навек ушедшей жизни — всему армейскому персоналу армии Врангеля было позволено сохранить мундиры и личное оружие.

Вдруг, перекрывая бой барабанов, над площадью разнесся отчаянный крик: «Оля-а-а!» — и из маршировавших рядов в одинаковых мундирах вырвалась, нарушая строй, фигурка и помчалась к Ольге. Она столько раз видела эту встречу во сне, всегда одно и то же, хоть и при разных обстоятельствах: вот она стоит и смотрит, как Лёва бежит к ней, и не верит своим глазам. Ольга и на этот раз не поверила, она словно окаменела, не узнавая, и безвольно наблюдала, как некий оловянный солдатик приближается к ней, пока он не обнял ее и не зарыдал на плече:

— Оля, Оля, откуда ты взялась в этой пустыне?

Не могло быть и речи, чтобы Ольга рассталась с Лёвой сейчас, когда случилось чудо и он нашелся после двух лет поисков. Она так и сказала Качалову:

— Без Лёвы я никуда не поеду! Вплоть до того, что расстанусь с театром!

Качалов отлично понимал, что белогвардейский офицер в труппе осложнит их возвращение в Советскую Россию. Тем более что с ними уже был один такой довесок в лице юного сына самого Качалова, Вадима. Именно благодаря тревоге Качалова за судьбу сына, которому при возвращении в Россию вполне вероятно угрожал расстрел, он безропотно принял требование Ольги о выкупе у Врангеля Льва Книп-пера и присоединении его к труппе.

Но Ольгин племянник не был лишним довеском театра: замечательный музыкант оказался незаменимым во время гастролей.

После негостеприимной Турции группа с триумфом объехала пол-Европы — София, Загреб, Белград, Прага и последняя остановка — Берлин.

Февраль в том году выдался морозным и главное — снежным. Снега на улицах Берлина выпало много, а убирали его кое-как — инфляция ощущалась во всем, даже в очистке тротуаров. Цепко опираясь на руку Лёвы, Ольга с трудом передвигала ноги в тонкокожих башмачках по обледенелому асфальту Курфюрстендам. С момента появления Лёвы жизнь ее резко изменилась. Как сказал Качалов, «на склоне лет Ольга родила себе взрослого сына». Так оно и было — если раньше она лишь любовно выделяла Лёву среди других своих племянников, то теперь, когда все основы прошлой жизни канули в небытие, Лёва стал для нее единственным светом в окошке. Все эти годы скитаний по миру без постоянного пристанища, без родных и близких она жестоко страдала от вынужденного одиночества. А теперь судьба послала ей Лёву, которого она вырастила с младых ногтей.

Вот и сейчас он вызвался сопровождать ее в поисках подходящей к сезону обуви. Она застряла напротив одной витрины, красиво уставленной разного рода сапогами, сапожками, полусапожками. Все в этой витрине было чудесно, кроме цен — они превосходили всякое представление о ценах на обувь, даже самую прекрасную.

— Ладно, постой тут, полюбуйся, — сжалился над ней Лёва, — а я пройду вперед, может, увижу что-нибудь более подходящее.

Ольга хотела было пойти с ним, но ноги словно примерзли к асфальту, а глаза никак не могли оторваться от этих сапожек и полусапожек. Вдруг откуда-то с той стороны, куда ушел Лёва, раздался его крик «Оля-а-а!», такой надсадный и пронзительный, что ноги Ольги сами оторвались от промерзшего асфальта и понесли ее в туда, куда подался Лёва. Она даже ни разу не поскользнулась и не упала, пока бежала к племяннику, который застыл перед экзотическим зданием, украшенным какой-то причудливой смесью греческих и египетских скульптур. Рот его был полуоткрыт, глаза впились в одну точку на наклеенной у входа афише.

— Что там? — спросила Ольга, не понимая, что такое он увидел.

— Олька, наша Олька! Наша Олька! — прошептал Лёва.

— Какая еще наша Олька? — не поверила Ольга и шагнула к афише, на которой большими буквами красовалось название фильма «Шлосс Фогельод».

— Фогельод? Это что-то про птиц? — уточнила Ольга. — Ведь фогель — это птица, правда?

— При чем тут птица? — рассердился Лёва. — Посмотри на картинку!

Ольга перевела взгляд на картинку — на ней крупным планом был изображен нарядный стол с фруктами и свечами, а вокруг стола группа из трех элегантных мужчин любезничала с красивой дамой с неповторимым лицом Оленьки.

— Это Олькин двойник! — заключила Ольга. — Говорят, у всех людей есть где-нибудь двойник.

— И имя тоже бывает сдвоено? Прочитай, что там написано.

А написано было однозначно:

— Баронесса Саффо — Ольга Чехова.

— Не может быть, — прошептала Ольга и села на обледенелый тротуар.

Немудрено, что Ольга была потрясена появлением Оленьки на афише берлинского кинотеатра. Она даже не знала, что Оленька в Берлине, поскольку писем от нее во время своих скитаний не получала — в начале двадцатых годов почтовая связь между европейскими странами и молодой Страной Советов практически не существовала, только немногие частные письма удавалось изредка доставлять умудрившимися пересечь государственную границу людьми.