По эту сторону зла - читать онлайн книгу. Автор: Нина Воронель cтр.№ 16

Cтраница 16

Суворин не ответил на письмо неизвестного ему немецкого литератора. Не найдя реального заработка, Рильке покинул жену и дочь и опять стал взывать к жестоко покинувшей его возлюбленной. Но она не смягчилась — она готова была переписываться с ним, но не встречаться. Их многолетняя переписка составила солидный том. Таким образом их великая любовь из эротической превратилась в истинно духовную.

— Только не волнуйтесь, Мали! — крикнул Савелий, рывком отворяя дверь. — У меня грустная новость!

— Как же не волноваться, если новость грустная? — отозвалась Мальвида, приподнимаясь на локте. Она уже несколько месяцев жила в версальском доме Ольги, где боролась с тяжким недугом.

— Потому что у этой грустной новости есть светлая подкладка.

— Ладно, раз есть светлая подкладка, давайте вашу новость, не томите!.

— Вы готовы? Так вот — Фридрих Ницше умер! И кончились его мучения.

— Бедный Фридрих умер, — заплакала Мальвида. Но это были светлые слезы, она давно уже была согласна с его смертью. — Какое горе! Мир вокруг меня пустеет!

— Почему пустеет? У вас есть Оленька, Ромен Роллан, Козима и я — разве этого мало?

— А когда-то у меня были Фридрих, и Пауль, и Рихард, и даже эти две беспардонные интриганки Лиззи и Лу. Кстати, а где Лу? Она ведь заявила, что была единственной любовью Фридриха.

— Это осталось в прошлом. Сегодня единственной любовью Фридриха стала Элизабет. В статье, посвященной смерти любимого брата, она сообщила, что они с братом всю жизнь были единым целым и не сказали друг другу ни одного резкого слова. Но почему-то забыла упомянуть, как они с матерью отреклись от него на много лет, когда он объявил, что Бог умер. По ее словам, они с дорогим Фрицци всегда сливались в великой взаимной любви. Вот поглядите — я принес вам газету.

Матильда протянула руку за газетой:

— О, Фридрих стал таким знаменитым, что извещение о его смерти тут же перевели на французский! Почитайте мне вслух, мои старые глаза быстро устают от газетного шрифта.

— Вы только гляньте, как ваша Лиззи амбициозна! Она привела в газете полный список гостей, приехавших на похороны, и каких гостей! Конечно, граф Гарри Кесслер, любимец покойного императора, и любимцы других императоров — один знатней другого! Кроме того, тут написано, что Фридриха Ницше похоронили по всем канонам лютеранской церкви.

— Потрясающе! Именно так должен быть похоронен человек, прославившийся полным отказом от Бога и от церкви!

— Вы только послушайте, что тут написано! Ницше похоронили против его воли на приходском кладбище церкви, где его покойный отец служил пастором. Это были истинно христианские похороны человека, который при жизни отрекся от Бога: колокола звонили, церковный хор пел псалмы, на крышке гроба был вытеснен серебряный крест.

— А ведь Фридрих предупреждал, что так будет, — вновь заплакала Мальвида. — Он писал, что когда-нибудь его сделают святым. И что на его похороны придут незнакомцы, не понимающие не только его мыслей, но даже намерения мыслить. Именно таких Лиззи пригласила на похороны брата! Да ведь и сама Лиззи тоже не в силах понять его книг. Она несколько лет работала у меня в Риме девочкой на посылках, и я хорошо знаю, на что она способна.

— Бьюсь об заклад, что вы знаете не все. Например, вы понятия не имеете о ее коммерческих талантах. И напрасно! Она заказала некоему скульптору статуэтку Фридриха в кресле на колесиках. И сделала несчетное количество керамических копий этой статуэтки, причем разных размеров — от крошечного до огромного. Они отлично продаются у входа в Архив.

— Поразительно. Когда она жила рядом со мной в Риме, такой не была. Радовалась каждой копейке и едва сводила концы с концами. Видимо, она научилась многому в своем Парагвае.

Савелий еще немного пошелестел газетой:

— Тут есть еще несколько интересных подробностей. С лица Фридриха успели снять посмертную маску. Конечно, это была затея Гарри Кесслера. Вот что он сам об этом написал: «Мне захотелось запечатлеть его образ для вечности. Его лицо выглядит истощенным, хотя его роскошные усы, покрытые изморозью седины, скрывают гримасу боли в складках у рта. И я решил срочно снять его посмертную маску. Пока не поздно». Это еще не все! — Савелий нашел нужное место в статье. — Вот тут, почитайте. Ваша Лиззи весьма красноречива. Покончив с описанием похорон, она в заключение приводит стихи брата, посвященные лично ей:

Связь сестры с братом сильнее всех золотых цепей.

— Какая лгунья! Много лет я была свидетелем ее сложных отношений с Фридрихом, и уверена — никогда таких стихов он ей не писал и не мог написать. Скорее, он написал бы что-нибудь столь страстное вашей Лу в тот короткий миг, когда потерял голову от любви к ней. Кстати, она была на похоронах?

— Ей сейчас не до похорон.

— Не до похорон Фридриха? Она же на нем имя себе сделала!

— У нее сейчас дела поважней имени — великая любовь.

— Какая у нее может быть любовь? Вы же лучше других знаете, что она снежная королева с ледяным сердцем.

— Мали, вы все перепутали — ледяное сердце было не у снежной королевы, а у тех, кого она поцеловала.

— То есть не у Лу Саломе, а у вас, милый Савелий. А сейчас ваше ледяное сердце полыхает от ревности из-за ее великой любви. Кто же этот счастливец?

— Этот счастливец — юный, никому не известный поэт Райнер Мария Рильке, на двадцать лет ее моложе.

— Никому не известный, говорите? Помяните мое слово — скоро он станет всемирно знаменитым. Лу Саломе с неизвестными не водится.

— Как это не водится? — возмутился Савелий. — А я?

— А вы, мой дорогой Савелий, — засмеялась сквозь слезы Мальвида, — наверно, и есть ее истинная любовь!

Лу узнала о смерти Фридриха, только когда вернулась из России в Германию, да и то не сразу. После разрыва с Райнером она провела неделю у брата в Финляндии, а потом поехала не в Берлин к Карлу, а в Вену к доктору Земеку по фамилии Пенельс. Земек был ее давним другом и лечащим врачом. Что заставило ее поспешить в Вену — уж не была ли она и вправду беременна? Тем более что именно доктор Земек поставил Райнеру страшный диагноз, предрекающий ему в конце жизни полное безумие. И дал ей понять, что болезнь эта передается по наследству детям. Так что он не мог ей отказать в прерывании беременности, тем более что он, как и все ее друзья, был влюблен в нее по уши.

Вскоре они стали любовниками, и Лу прожила с ним в Вене несколько спокойных лет. Их мирный быт нарушал только нескончаемый поток душераздирающих писем Райнера, написанных в надежде вернуть любовь отвергнувшей его возлюбленной мамочки. Он рыдал и молил о милости, но мамочка была непреклонна.

«Меня мучает страх, страх жизни, а еще больше — страх страха. Он растет во мне, как опухоль, как чудовищный монстр, и нет мне от него спасения. Если бы мы могли встретиться! Встреча с тобой — моя единственная надежда. Мне кажется иногда, что только ты связываешь меня с человечеством, оно поворачивается ко мне лицом только через тебя, а без тебя я для него не существую».