Порыв ветра растрепал мне волосы, и пришлось срочно отрывать взгляд от неба и искать резинку в рюкзаке.
Около остановки, когда мы стояли на светофоре, к нам вдруг подошел мальчик — лет тринадцати, не больше. Прилично одетый, с рюкзаком за плечами, в белых кроссовках. Выглядел он взволнованно.
— Извините, а вы не могли бы мне дать на проезд? Мне домой нужно доехать, а я потерял деньги, — вежливо спросил мальчишка и прикусил губу, будто бы ему было неловко спрашивать.
Девчонки сделали вид, что ничего не слышали, и продолжили болтать. Я вздохнула и полезла в карман за мелочью в карман. Сама однажды мелкой была в такой ситуации. Потеряла купюру, которую дала мама, а расстояние от школы шитья, где занималась, до дома было приличным. Только просить у прохожих я стеснялась. Сидела на остановке и ревела, пока ко мне не подошла бабулька с доброй улыбкой. Она угостила меня пирожком и дала денег на дорогу. Я честно хотела их вернуть, а она сказала тогда: «Не надо, просто помоги тем, кто окажется в такой же ситуации. Если будем помогать друг другу, то и мир станет добрее».
— Вот, держи, — сказала я мальчику.
— Спасибо большое! Я вам верну! — пообещал он звонким голосом.
— Не надо, — ответила я, вновь вспомнив фразу той бабульки. — Просто в следующий раз помоги тому, кто окажется в такой же ситуации.
Я улыбнулась ему и заспешила пойти следом за девчонками по пешеходному переходу, пока мигал зеленый свет.
— Зачем ты ему деньги дала? — спросила Милана уже на другой стороне улицы. — Он наверняка у всех попрошайничает.
— Да нет, он домашний какой-то, милый, не похож на попрошайку, — ответила я, почему-то почувствовав вину за то, что помогла. –
— Они все не похожи, а потом у всех в итоге айфоны, а я со старым андройдом хожу, — фыркнула Дилара. — Никому не помогай, Полин! Каждый за себя должен быть. Мне так папа всегда говорит. А он, как говорится, жизнь прохавал сполна!
Я пожала плечами. А что на это скажешь?
Девчонки вновь стали обсуждать кого-то из школы, а мне вдруг показалось, что на меня смотрят. Я обернулась, но в толпе никого не увидела. И отчего-то вдруг стало грустно.
Глава 8. Синеглазка
После классного часа, который своей бесполезностью пробивал дно, Барс должен был пойти к одному челу на хату. Парни позвали потестить новую плойку
[1], хотя он больше уважал боксы
[2]. В общем, хотели развлечься.
Однако все пошло не так. Сначала они опоздали, потому что угорали во дворе с парнями из десятого. Потом выяснилось, что в его классе появилась ненормальная. Она как раз стояла у доски и хлопала своими синими глазищами. Черт, да почему ее сунули именно в его класс? Раздражать ведь будет весь год. И имя такое детское — Полина. Откуда она вообще взялась? Еще и рот открывать посмела. Бесит.
Потом докопалась завуч. Типа, он без формы. В отличие от Оленьки, как звали классную за глаза, она заявила, что у Барса будут проблемы, раз он не соблюдает устав школы. Да плевать он хотел и на нее, и на устав. Только эта стерлядь все равно настучала старику. Он позвонил ему спустя десять минут, когда Барс уже был на школьном дворе. И сухо велел:
— Чтобы в течение часа был у меня.
Хотелось послать его далеко и надолго, но Барс сдерживался. Знал — скажет что-то не то, получит по ребрам или по зубам. Лучше заткнуться, смолчать и выждать. Старик не вечный. Это сейчас он у руля. А скоро даст слабину и рухнет с вершины своей империи, как он называл свой бизнес. Прямо в болото.
Стариком Барс называл отца. Потому что «отец» для него слишком сильно. Нужно заслужить, чтобы называли отцом, а эта козлина не заслужила.
— Парни, я потом заскочу к вам, — сказал он друзьям. — Пожрать возьмите чего-нибудь только.
— Возьмем, — тряхнул выбеленными волосами Влад. Вообще его звали Саня, но все обращались так, потому что фамилия была Владин.
— У Виталика бухла много, так что оторвемся. Его родаки на дачу свалили! — широко заулыбался Винт. Тоже кличка, но не с наркотой связана, а с тем, что у него в заднице не шило было, а винт. Все время тянуло на приключения.
— Не пью, — жестко ответил Барс.
— Да че ты как малолетка!
Винт неожиданно замолчал — наткнулся на предостерегающий взгляд Барса. И смутился.
— Да ладно, знаю, ты же спортмэн, тебе нельзя.
— Мне все можно. Я сам не хочу. Так что рот держи на замке, чувак.
— Да понял-понял! Шутка это! Я типа стендапер.
— Ты типа идиот. И с лишними зубами.
Алкоголь Барс действительно не переносил. Видел, как пила мать, и помнил, как они жили. Пробовал, конечно, но не впечатлился. Из-за этого убивать себя? Нет. Он не станет. Спасибо.
Парни ушли, а Барс направился в другую сторону — к остановке. Его внимание привлекла новенькая, которая неспешно шагала по дороге с девчонками. Видимо, успела уже с ними спеться. Девчонки вообще начинают быстро дружить, Барс давно это приметил. Разговаривают обо всем на свете, будто сто лет знакомы и уже лучшие подружки. Это у парней иначе — сначала примериваются долго, проверяют на прочность, потом впускают в свой круг. У них в классе новенькие пацаны не приживались. Не из-за Барс, ему было плевать и на новеньких, и на стареньких. Из-за других.
Он загляделся на новенькую. Фигурка у нее была нечего так — тоненькая, но с изгибами там, где надо. И ноги красивые. Хотя до форм Вики явно далеко. А еще когда она улыбалась, у нее на щеках появлялись ямочки. Чертова синеглазка! Какого фига она застряла в его голове? У него в башке что, помойка, чтобы собирать всякий мусор?
Новенькая вдруг подняла голову в небо, и Барс сразу понял, почему. Она услышала гул самолета. Он самолеты тоже любил. Когда слышал, что они пролетают над домом, выходил на балкон и смотрел. И вчера из-за пролетающего самолета вышел, а она засела на своем балконе с телефоном и снимала.
Она смотрела в небо, а он — на нее. А над их головами пролетал самолет. Больше никто не смотрел, разве что малышня. Остальные будто не слышали моторов, не видели в небе серебряную стрелу и ни на что не обращали внимания.
Порыв ветра растрепал ее светло-русые длинные волосы, и Барс вдруг захотел коснуться их. Не намотать на кулак, и не запустить в них пятерню. А просто узнать, какие они на ощупь. И каким шампунем пахнут. Яблочным? Или кокосовым?
Она на ходу забрала волосы в хвост. И Барс невольно подумал, что у нее красивая шея. Тонка, изящная, какая-то беззащитная.
А потом мысленно расхохотался. Он что, фигов вампир, чтобы думать о чьей-то шее?