История Сирии. Древнейшее государство в сердце Ближнего Востока - читать онлайн книгу. Автор: Филип Хитти cтр.№ 158

На национальной конференции, состоявшейся в Эс-Сумка-нийе (1697) близ Бааклина, ливанская знать избрала новым правителем (хакимом) Башира аш-Шехаби из Рашайи и сообщила о своем решении вали Сидона с заверением, что через него они будут исправно платить налоги, часть которых, очевидно, все еще причиталась Ахмеду. Очевидно, дух самоуправления в Ливане еще не совсем умер. Турция, которой самой грозила опасность погибнуть в войне с европейскими державами, удовольствовалась обещанием, лишь бы регулярно поступали налоги.

Тогда Шехабы вступили в политическое наследство, оставшееся от Маанов. Они удерживали бразды правления до 1841 года при помощи старых методов: подкупа османских чиновников, восставая против слабых султанов, натравливая вождей или фракции друг на друга, и таким образом обеспечивали себе сохранение власти. Они так и не приняли вероучение друзов, как их народ, хотя, возможно, народ считал иначе. После столетий искусного маневрирования ливанские политики превратились в истинных мастеров притворства.

По представлению Хусейна, младшего сына Фахр ад-Дина, которого давным-давно перевезли в Константинополь, воспитали турком и отправили послом в Индию, Башира назначили регентом в ожидании совершеннолетия Хайдара аш-Шехаби из Хасбайи, сына дочери Ахмеда Маана. Эмират Хайдара (1707–1732) ознаменовался полным разгромом партии йеманитов в битве при Айн-Даре в 1711 году. Несколько членов побежденной фракции перебрались в Авран, где они заложили основу новой общины друзов. Непопулярных в народе Алам ад-Динов выследили и истребили. За доблесть, проявленную в этой битве, Абу-ль-Ламы стали эмирами. Когда власть йеменитов была сокрушена, Хайдар получил возможность перестроить феодальную организацию страны, поставив во главе своих сторонников – Джанбалатов, Абу-ль-Ламов и Хазинов. Йеменитов-Арисланов он заставил разделить свой район с Тальхуками. Его сын и преемник Мульхим (1732–1754) прибавил к своим владениям Бекаа и Бейрут, но продолжал жить в Дейр-эль-Камаре. Из-за этого ему пришлось столкнуться с вали Сидона и Дамаска из рода аль-Азмов.

После разгрома йеменитов новый расклад в ливанской политике привел к образованию двух фракций: Джанбалатов и Язбаков. Тогда Джанбалаты стали одним из самых влиятельных и богатых друзских родов. Язбаки получили свое имя от главы рода Имад, который принадлежал к друзам и происходил из района Мосула. Этот расклад вышел за рамки местной аристократии и включил в себя маронитов. Вражда, начавшаяся в последние десятилетия XVIII века, продолжалась до первых десятилетий XX века. Мульхим отрекся от престола в 1754 году, и после него за эмират боролись два его брата. Один – Мансур – склонялся к Джанбалатам; другой – Ахмед – поддерживал Язбаков. Ахмед был отцом историка Хайдара, на которого мы неоднократно ссылались в этой главе. Период гражданских беспорядков продолжался до тех пор, пока Юсуф, сын Мульхима, не достиг совершеннолетия и унаследовал эмират. На национальной ассамблее, состоявшейся в Эль-Баруке в 1770 году, Мансур объявил, что устал от государственных дел и готов отречься от власти в пользу племянника Юсуфа, которого после этого и провозгласили правителем. Об этом уведомили вали Дамаска. Территория, которой правил Юсуф, простиралась от Триполи до Сидона.

К тому времени на сцену вышли еще два человека, разделившие всеобщее внимание с эмиром Шехабом: Захир аль-Умар и Ахмед аль-Джаззар. С их приходом к власти в Палестине она начинает конкурировать с Ливаном за первое место в историческом параде. Алеппо и Дамаск отходят на второй план. Население этих двух городов и их окрестностей, вероятно, было малочисленным и находилось в состоянии морального упадка.

Молодой Захир аль-Умар, бедуин, чьего отца Баширом I сделал шейхом при губернаторе Сафадского региона, вступил на арену политической борьбы около 1737 года, добавив Тивериаду к своим сафадским владениям. С помощью шиитов Верхней Галилеи, особо притесняемых турецкими властями и готовых следовать за любым вождем, который пообещал бы им помощь, Захир решил избавить этот регион от его правителей. Наблус и Назарет подчинились ему. Следующим крупным приобретением стал Акко (1750). Город был частично разрушен еще со времен крестовых походов, и узурпатор укрепил его, сделал своей резиденцией и использовал для экспортной торговли шелком, хлопком, пшеницей и других палестинских товаров. Благодетельный диктатор, Захир искоренял беззаконие, поощрял сельское хозяйство и проявлял терпимость к своим подданным христианского вероисповедания. Его биограф передает такой рассказ очевидца: как-то раз, проезжая верхом мимо церкви Девы Марии в Назарете, Захир спешился, опустился на колени и дал обет, что в случае победы будет вечно поддерживать огонь в масляной лампаде, горевшей в церкви. «Даже женщина могла путешествовать с золотом в руке, не боясь, что к ней кто-то пристанет». Захир исправно выполнял свои финансовые обязательства перед османскими властями, так как понимал, что, пока поступают наличные, для правительства не имеет большого значения, от кого – от турка или араба.

В это время Турция оказалась втянута в ожесточенную борьбу с Россией при Екатерине II, и ее престиж на Востоке падал. В Египте Али-бей осмелился бросить вызов султану и отправить своего агента Абу-з-Захаба, чтобы захватить Дамаск и другие сирийские города, что он и сделал в 1771 году. Захир вступил в союз с Али, целью которого было возродить былую власть мамлюков. При содействии русского флота, обстреливавшего Сидон, Захир занял город в 1772 году. Русские войска также обстреляли и разграбили Бейрут. Юсуф Шехаб объединился с вали Дамаска против нового выскочки. Из Константинополя прислали на помощь эскадру. Совместно с сухопутными войсками она захватила Сидон в 1775 году и блокировала Захира в его основательно укрепленной столице. Турецкие пули ничего не могли сделать со стенами Акко, но турецкое золото подействовало на его гарнизон, что и стало погибелью Захира. В сирийской армии, которая пыталась защитить Сидон от Захира и русских, служил некий Ахмед аль-Джаззар, по сравнению со смелыми предприятиями которого бледнеют все свершения Захира.

Боснийский христианин по происхождению, Ахмед юношей совершил сексуальное преступление, бежал в Константинополь, продался еврейскому работорговцу и очутился у Али-бея в Каире. Хозяин использовал его в качестве палача. Разработанная им техника и удовольствие, которое он получал от своей работы, принесли ему фамилию-прозвище аль-Джаззар («Мясник»), которой он с тех пор гордился и которой старался соответствовать, и это ему удавалось. Из Египта он бежал в Сирию, где за военную службу в борьбе с Захиром получил в награду пост губернатора Сидона. Какое-то время он правил Бейрутом, но отказался признать власть Юсуфа. В то время жителей Бейрута, по оценке проезжавшего через него Вольнея, насчитывалось всего около шести тысяч человек.

Аль-Джаззар расширил свои владения на юг и сменил Захира в Акко. Он дополнительно укрепил город, согнав жителей окрестных деревень на принудительные работы, построил небольшой флот, организовал кавалерийский корпус из восьмисот боснийцев и албанцев и пехотный корпус из тысячи магрибийцев. Частичная монополия на торговлю в своем регионе позволяла ему покрывать все обязательные расходы и жить на широкую ногу. До сих пор еще стоит большая мечеть, которую он построил в Акко. Честолюбие аль-Джаззара побуждало его выйти за пределы Палестины и ливанского побережья. В 1780 году он получил фирман, который сделал его вали Дамаска. Почти четверть века после этого он правил как фактический наместник Сирии и арбитр в ливанских делах. Ни одна серьезная неудача не омрачила его жизненный путь, закончившийся в 1804 году смертью от естественных причин – можно сказать, уникальный случай в сирийских анналах того периода. Одна из причин этого состояла в том, что туркам в то время пришлось сосредоточиться на борьбе с новым могущественным внутренним врагом – аравийскими ваххабитами.