Невеста Ноября - читать онлайн книгу. Автор: Лия Арден cтр.№ 27

– Ноя…брь. Я родилась в ноябре.

Колдун морщится, его пальцы на какое-то время застывают на ленте.

– Какого цвета твои волосы?

– Каштановые, – вру я, молясь, чтобы он действительно был слеп.

Мужчина отдёргивает пальцы, не скрывая неприязнь, задумчиво жуёт нижнюю губу и внезапно отходит на пару метров. Задержанный воздух шумно, одним потоком вырывается из моих лёгких.

– А ты смелая, княжна. Не помню уже, когда говорил со смертными, – насмешливо бросает колдун. – Обычно они умирали до встречи со мной.

– Разве ты сам их не убиваешь? – не подумав, выдаю я.

Он резко поворачивается ко мне с таким оскорблённым выражением на лице, что я непроизвольно отступаю на шаг.

– Я? – Колдун тычет пальцем себе в грудь, как если бы помимо него здесь мог быть ещё кто-то. – Я убиваю?

– Р-разве н-нет? – неуверенно лепечу я.

– Чем? – только больше изумляется он.

– Не з-знаю… посохом?

Колдун морщит нос, обнимая свой посох, словно тот живой, а я и его успела оскорбить.

– Или руками? – вновь с сомнением предлагаю я.

Да что со мной?! Я ему ещё и идеи подаю, как можно меня убить!

– Ты, княжна, думаешь, что я убиваю всех, кто сюда заходит?

Он несколько раз моргает слишком быстро, когда я продолжаю напряжённо молчать, а потом смеётся. Начинается всё с лёгкого смеха, перерастающего в какой-то нездоровый, почти болезненный хохот. Несмотря на свой молодой вид, издаваемые колдуном звуки похожи на смех старика с болезнью в лёгких. Он опирается рукой о ближайший ствол, сгибаясь от хохота, который не может остановить. Держится за живот, на его лице появляется болезненная гримаса. Я стремительно хватаю бурдюк, закрываю и вешаю через плечо, надеясь, что собранной воды будет достаточно. Осталось убежать.

Неожиданно колдун осекается. Щебечущие птицы умолкают вместе с хозяином леса, из-за чего окружающая тишина начинает напряжённо звенеть. Мужчина переводит взгляд на свою тень, которая идёт рябью на белоснежном покрове. Та извивается, корчится и дёргается, будто продолжает хохотать, хотя её хозяин уже остановился. Колдун резким движением протыкает тень концом своего посоха, словно пригвождая к земле. Сумрак нервно замирает, прекращая трепыхаться.

– А вот тебе не над чем смеяться, – тихо шипит хозяин леса на свою тень, справившись со сбитым дыханием после продолжительного смеха.

Я с недоумением наклоняю голову, не успеваю даже испугаться, потому что не понимаю увиденного. Колдун, похоже, и вовсе сумасшедший, раз говорит с сумраком у себя под ногами. Сколько же столетий он провёл здесь один?

– Для чего тебе мой снег, княжна?

– М-мой отец болен, он умирает, – признаюсь я. – Мне сказали, что снег – это живая вода и что она способна излечить его.

– Способна, – спокойно отвечает колдун.

– Пожалуйста, разреши мне в-взять немного, – молю я.

– Ты уже взяла, разве нет? – сухо отвечает он.

Колдун не опускает слепых глаз на бурдюк, однако я уверена, что он о нём знает. Цепляюсь пальцами и сжимаю шершавую кожу, боясь, что он отберёт собранную воду. Тело продолжает трястись, я не понимаю, дело в страхе или я так сильно замёрзла.

– Тогда, пожалуйста, от-т-тпусти меня.

Хозяин леса сжимает губы в тонкую линию, откидывает капюшон, открывая волосы. Они действительно все темно-серого, угольного оттенка. Красивые и длинные, достают ему до груди. Я внимательнее оглядываю его одежду, частично скрытую под старым плащом. Штаны заправлены в высокие сапоги, чёрная косоворотка с серебряной вышивкой по вороту и на груди. Распахнутый кафтан достает до колен. Заметно, что наряд был дорогим, из тёмной парчи с шитьём стального оттенка. Но местами ткань протёрлась, пока не до дыр, но узор едва заметен. Одежда в целом выглядит опрятно, но изношена. В самом ужасном состоянии плащ. Неужели он сам его зашивал?

– Отпущу, – выносит свой вердикт колдун, а я вскидываю изумлённый взгляд к его лицу, гадая, не ослышалась ли, – при трёх условиях.

– К-какие условия?

– Первое: ты отдашь мне прядь своих волос. Второе…

– Зачем? – перебиваю я, но тут же закрываю рот, когда на его красивом, но холодном лице мелькает гримаса раздражения. – Извини.

– У твоего дома есть колодец?

– Есть.

– Вода чистая?

– Да, мы все из него пьём, – я отвечаю моментально, боясь, что колдун может передумать, если замешкаюсь.

– Тогда второе условие. Ты должна набрать в этот бурдюк столько же чистой воды, сколько украла, и вернуть сюда.

– Я должна вернуться?!

Колдун протяжно выдыхает, а его лицо приобретает страдальческое выражение.

– Да, глупая княжна. Ты должна вернуть, что украла, а не нравятся условия – оставь, что набрала, и проваливай с моих земель.

– Прости, – прижимаю бурдюк к груди. – Я верну, обещаю. Возьму из нашего колодца и верну украденную воду. Она снова станет снегом?

– Да. Ты выльешь её здесь, и она замёрзнет.

Я поспешно киваю, но осекаюсь, вспомнив, что он меня не видит.

– А третье какое?

– Не знаю, ещё не решил, – скучающим тоном отвечает колдун, пальцами ощупывая свой посох.

Я нервно закусываю губу, понимая, что иду на огромный риск. Вообще, нельзя заключать сделку с колдуном. Мнусь на одном месте, ощущая, как болят онемевшие от холода ноги в сапогах. Его приказы кажутся простыми, но кто знает, что он велит мне сделать в качестве третьего условия. Что ещё может потребоваться владеющему колдовством?

– Я согласна, если в качестве третьего желания ты не попросишь жизни и души никого из моих родных и близких.

Он презрительно морщится, оскорблённый поставленным мною условием. Но я полагаюсь на удачу и удивительно миролюбивое настроение хозяина леса. В конце концов, он мог вообще убить меня прямо на месте. Даже руки марать не пришлось бы. Мог меня заморозить, наслать метель или превратить в лёд. Однако ничего из этого колдун не сделал. Может, он не способен сотворить холод? Может, снег и мороз – действительно не более чем проклятие после смерти Декабря в этих землях, а колдун здесь просто живёт, потому что ему некуда податься?

Тело не может долго существовать в страхе, поэтому напряжение исчезает само собой. Силы покидают меня, от внезапной слабости хочется сесть.

– Вы, смертные, слишком высокого мнения о своих душах и жизнях. Будто они всем так нужны, хотя у большинства внутри гниль да обман. А если не так, то малодушие или тщеславие, – хозяин леса растягивает губы в снисходительной усмешке.

Я моргаю от слепящего солнца, поднявшегося выше. В морозном пейзаже оно кажется белым в жёлтом ореоле. Снегири щебечут, продолжая лакомиться ягодами с веток. Я смотрю с недоумением, когда одна из птиц без какого-либо страха садится на посох колдуна. Тот наверняка чувствует это, но и бровью не ведёт, не пытается её прогонять.