Три розы - читать онлайн книгу. Автор: Джулия Гарвуд cтр.№ 92

— Точно, — ответил Нортон. — Правда, я никогда его так не называл — только по званию или «сэр». И не собираюсь называть — Райан не из тех, кто располагает к дружбе. В городе многие боятся его, и я понимаю, почему Морган предложил, чтобы Райан поговорил с Эзекиелом Джонсом, или Генри Стивенсом, или как там его зовут на самом деле.

— Морган говорил, что Райан сейчас находится у доктора. Он что, болен?

— Да нет, он в доме доктора Гаррисона. Хочет посмотреть, выживет ли старина Люк Макфадден, наш единственный свидетель по недавнему делу. То, что началось как ограбление старого банка, закончилось страшной резней. Люк все видел через окно банка. Прежде чем сообщить нам, он рассказал Райану, что опознал главаря. Ясное дело, банковские служащие отнюдь не герои, к тому же безоружны, поэтому они уложили деньги так быстро, как только могли, и отдали их грабителям. Никто не сопротивлялся, никто даже не кричал, но как вы думаете, что натворили грабители? Фрэнк Холден, президент банка, получил шесть пуль в голову. Даже потолок был забрызган кровью.

Холодное, безжалостное преступление. Пятеро отличных парней, которых я называл друзьями, ни за что ни про что расстались с жизнью.

Женевьев почувствовала дурноту от этого рассказа.

— Бедные… — прошептала она. — Почему же их убили?

— Они были свидетелями, вот почему. Люк и Николс видели все.

— А что с другим? — спросила девушка взволнованно.

— Николсу пуля попала в голову, док сказал, что скорее всего он умер мгновенно.

— Надеюсь, полицейские поймают бандитов и засадят до конца жизни.

— Не пожалею, если их даже повесят, — сказал Hopтон — Теперь вы понимаете, почему Дэвидсон и Морган разрешили Адаму самому разобраться с Эзекиелом? Им предстоит изловить целую банду гангстеров. Полицейские работают день и ночь.

— Вы думаете, они найдут главаря?

— В этих горах больше сотни пещер, гангстеры могли засесть в любой. Но в конце концов их поймают, потому что они обязательно допустят какую-нибудь ошибку. В прошлом году пятеро уже отличились. Сообразительные, дьяволы: избегают Райана, а главарь всегда проверяет, не осталось ли свидетелей против него.

Шериф встал и потянулся.

— Не возражаете побыть немного в одиночестве? Я пойду к доктору и посмотрю, как себя чувствует Люк.

— Я не против, — ответила Женевьев. — Но если вы случайно встретите Адама, скажите ему, пожалуйста, чтобы он помог мне просмотреть плакаты.

— Сомневаюсь, что скоро увижу его, — сказал шериф. — Он ищет этих подонков. Вероятно, он поджидает их за городом на холме. Именно так поступил бы я, если бы хотел арестовать кого-то направляющегося из Грэмби. Единственный, путь в Миддлтон — как раз через тот холм за конюшней. Мне кажется, он вернется только к ночи, но с пустыми руками. Уж если вы слышали, что здесь собрались три блюстителя порядка, то этот Джонс наверняка тоже это знает.

Женевьев покачала головой:

— Вряд ли. Эзекиел пробыл в городе слишком мало времени, чтобы с кем-то поговорить. По крайней мере Адам на это надеется. Шериф, я беспокоюсь за него. Эзекиел — страшный человек, а двое, которые с ним, стреляют в спину не раздумывая.

— Я не хочу, чтобы вы тут сидели и волновались, — заявил шериф. — Может быть, я заверну на холм и посмотрю, как там Адам. Наверное, ему не понадобится моя помощь — судя по его внушительному виду, он обладает недюжинной силой и без особого труда справится даже с троими.

Нортон показал Женевьев архив и ушел. «Безнадежное дело», — невольно подумала девушка, взглянув на полки, которые тянулись до потолка. Еще больше бумаг лежало на полу. Чихая от пыли, она взялась за несколько старых плакатов.

Все это скопище папок и конвертов оказалось не беспорядочным нагромождением, как сначала решила Женевьев: шериф разложил плакаты по годам. Она не стала смотреть те, что пришли не так давно, и взялась за плакаты годичной давности, постепенно переходя к более ранним.

Девушка искала три часа. От неподвижного сидения на юлу все тело затекло, ей невыносимо хотелось есть, она чихала от пыли. Женевьев вытянула ногу, которую свело от неудобной позы, при этом она толкнула стопку плакатов, которые предстояло просмотреть, и та рассыпалась. Девуш-са обреченно наклонилась, чтобы поднять упавшие бумаги и вскрикнула от радости: с первой страницы одного из плакатов на нее смотрела уродливая физиономия Эзекиела.

Рисунок беспощадно открывал истинную сущность человека со злобно прищуренными глазами-бусинками. Оказалось, Джонс разыскивается за убийство и вымогательство и считается вооруженным и опасным, — Женевьев засвидетельствовала бы эти два факта без труда. Кстати, за это обещана награда в сотню долларов. Там же, в конце листа, перечислялись псевдонимы Эзекиела, а полужирным шрифтом поперек верхней части плаката было напечатано примечание: нужен живой или мертвый.

Крайне взволнованная открытием, Женевьев подумала, что Адам должен увидеть этот плакат как можно скорее. Тогда он, может быть, наконец поймет, за каким опасным противником он охотится. Господи, Эзекиел действительно совершил убийство! Хотя девушка и слышала собственными ушами, как он хвастался отвратительным преступлением, но в глубине души отказывалась поверить в это. Плакат не оставлял сомнений: Эзекиел — убийца. Женевьев надеялась, что, увидев плакат, Адам откажется от своих намерений, предоставив право ловить этого негодяя полицейским, как это и положено по закону.

Девушка взяла сумку и поспешила к выходу, но потом решила, что глупо тащить с собой деньги Томаса. Она вернулась обратно к тюремным камерам и заперла сумку в одной из них. Ключи она оставлять не собиралась, поэтому нацепила тяжелое металлическое кольцо на запястье — получилось что-то вроде браслета. Когда она шагала по дощатому тротуару, ключи позванивали.

На улицах было полно народу. Она не знала точно, где сейчас Адам, но надеялась, что он ждет Эзекиела где-то у подножия холма — ведь шериф объяснил, что любой, кто направляется из Грэмби в Миддлтон с севера, проедет именно там. Значит, если Эзекиел гонится за ними, то наверняка этим путем. Раньше она надеялась, что Эзекиел не слышал про служителей закона, собравшихся в Миддлтоне, но теперь молилась, чтобы он все-таки знал об этом и держался подальше отсюда. Адам один, а их трое! Адам играет по правилам и никогда не станет стрелять в спину, а Эзекиелу это ничего не стоит.

Ей стало страшно, и она побежала вниз, к конюшням.

Раздался выстрел. Женевьев оцепенела, потом, придя в себя, свернула плакат, засунула его в карман и, сощурившись на солнце, попыталась разглядеть, откуда стреляли. Кто-то что-то кричал ей, но слова тонули в грохоте. Шум был как от взрывов, звук рикошетом отдавался от здания к зданию. Мужчины и женщины, гулявшие по главной улице, побежали в укрытие, и в считанные секунды улицы и тротуары опустели.

Женевьев похолодела: на выстрелы по улице мчался человек с оружием наперевес. Он несся так быстро, что в солнечных лучах его невозможно было разглядеть.