Ты меня любишь - читать онлайн книгу. Автор: Кэролайн Кепнес cтр.№ 59

— Я бы не смогла. С ума сошла бы от страха. Кошки ведь даже не защитят вас в случае чего.

Моя гордость не задета. Жизнь у Номи не сахар. Отец тот еще плейбой, родители друг друга не любят…

— Все не так плохо, Номи. Дело привычки. А кошки — отличные компаньоны.

Номи пожимает плечами.

— Я много раз советовала Меланде завести кошку. — Зря. Квартира Меланды и без кошек чистотой не отличалась. — По-моему, она не выдержала одиночества. — А вот тут она недалека от истины. — Жить одному круто, только в большом городе, не здесь. Не обижайтесь.

— Даже не думал, — говорю я. Нельзя забывать, что передо мной ребенок. Несовершеннолетняя. Куча людей идеально приспособились к одиночеству и не нуждаются в паре, но борцы за семейные ценности продолжают задирать носы, будто они чем-то лучше нас. — Значит, Меланда уехала?

Она улыбается так, что я вдруг вспоминаю: Номи появилась внутри тебя. У нее улыбка Аланис Мориссетт ^[28], умудренная опытом.

— Ага, — говорит она. — Просто Меланда взбесилась из-за того, что мне понравился фильм, о котором вы рассказывали.

Я взрослый. Авторитетная фигура.

— Ничего подобного, Номи. Не вини себя. Ты ни при чем.

Она снова ребенок, проводит ладонью по взлохмаченным волосам.

— Да… Наверное, ей надоели мои предки. Они это умеют. — Я не должен соглашаться, поэтому молчу, хотя тоже не представляю, как можно жить в такой семье. — А вы ее знаете? Вы знакомы с Меландой?

Вопрос настораживающий, и я беспокоюсь, что на меня могла подействовать «травка» Номи. Возвращаю беседу в безопасное русло, в тихие воды, к теме окончания школы.

— Твои родители не такие уж надоедливые, Номи. Не больше, чем все другие родители. Так задумано природой. Иначе птенцы не захотят покидать гнездо.

Номи снимает очки и протирает стекла салфеткой.

— Мечтаю уехать отсюда поскорее. Мама с папой… ведут себя так, будто за последние двадцать лет мир не изменился. Они поселились бы в своих школьных годах, будь у них машина времени. Грустно… Ну, жизнь ведь — то, что впереди, понимаете?

Нет чтобы взять с дочери пример, Мэри Кей, однако перемывать тебе косточки было бы неправильно, поэтому я встаю на защиту твоей лихорадочной ностальгии. Напоминаю Номи, что мы выросли в другую эпоху, до смартфонов и «Инстаграма».

— Твоя мама не живет прошлым. Просто люди нашего возраста скучают по прежним временам.

Она фыркает.

— Ну тогда извини-и-и-ите.

— Нет, Номи, я не утверждаю, что наше поколение лучше вашего. Просто нам было лучше, чем вам.

— Совершенно не согласна.

Я хочу привлечь внимание твоей Сурикаты и щелкаю пальцами.

— Вот, допустим, сурикаты…

— Допустим.

— Сурикаты в дикой природе живут себе спокойно. Но когда самка суриката оказывается в клетке, ей нужны люди, которые приносят еду. Она пытается вести себя как другие сородичи, однако ей не хватает пространства. И нужно взглянуть правде в глаза: она хочет быть в центре внимания; ведь, как она уже поняла, именно тогда ее кормят.

Твоя Суриката глубокомысленно хмыкает — может, думает о моем метафорическом сурикате, а может, и нет, потому что она снова уставилась на меня. Глаза Аланис. Пирсинг.

— Хотите, расскажу один грязный секрет?

Нет. Мы зашли чересчур далеко, и я позаимствую твое любимое выражение.

— Вероятно, мне лучше уйти…

Однако Номи доверчиво наклоняется ко мне, как маленький сурикат.

— Мама настолько не доверяет отцу, что поставила по всему дому камеры. — Кровь застывает в моих жилах. Она знает. Она знает. А ты знаешь? — Думаю, ей действительно нравится хранить память.

Я кладу руку на «Слушателя» — пусть сила Маккаммона течет по моим венам. Я не покраснею. Не поддамся панике.

— Ничего себе… А откуда ты знаешь?

Номи сидит в кресле, покачиваясь взад-вперед.

— Ну, я не то чтобы знаю. Просто атмосфера дома такая.

Слава богу — я отбираю у нее трубку.

— Зря ты сомневалась, Номи. «Травка» и впрямь вызывает паранойю. Я однажды накурился и решил, что в Нью-Йорке землетрясение. Даже в службу спасения позвонил.

Она — мой слушатель, и она сдает позиции, сомневается в себе.

— Да, вы правы. Мама не настолько подкована в обращении с техникой, чтобы установить видеонаблюдение. — Нас пронесло (кажется), я делаю глубокий вдох, но Суриката подтягивает колени к груди и продолжает: — Вы в курсе, что родители начали встречаться еще в школе? Представляете себе?

Я не могу уйти, только не сейчас.

— Нет, впервые слышу.

— Все думают, это романтично. У них есть билет на «Нирвану» в рамке, и мама клянется, что помнит тот вечер, а я такая: «Правда? Или ты столько времени пялишься на билет, что уже сама поверила?» Она притворяется, будто ее жизнь прекрасна, будто каждый год постить фотографию билета вовсе не выглядит жалко. Спрашивает, кто из школы мне нравится. А я такая: «Никто, мам. Мои сверстники тупые. Как думаешь, я сдохну в одиночестве?» А потом я… Мне не нравятся мальчики, а я не нравлюсь им. Взять хотя бы Дилана Клиболда… Он вроде как… плохой.

— Ну да.

— А по-моему, он просто запутался…

Нет. И я ненавижу наркотики. Всей душой.

— Слушай, Номи…

— Будь я на месте той девушки, в которую он влюбился, я бы подошла к нему и все такое… Кто знает? Может, когда Эрик позвал бы его на свою безумную миссию, Дилан бы сказал: «Нет, я хороший». И тогда никто не умер бы, понимаете? Ну, то есть… девушка могла бы его спасти.

Ребенок верит в то, что любовь может излечить все, даже психическое расстройство, и я даже могу это понять. Я пытался спасти покойную Бек, а мои родители были похожи на родителей Номи, за исключением ностальгии, однако я не в силах исправить то, что сделал с этой девушкой Фил. И часть вины лежит на тебе, Мэри Кей. Номи — чуткий ребенок, творческая натура, и, хотя она явно нуждается во мне, ты не желаешь этого замечать; но неужели она, черт возьми, знает про мои камеры?

Она зевает.

— Извините, — говорит. — Вот почему не стоит курить «травку». Я несу ерунду.

— Не глупи, Номи. Никогда не извиняйся за откровенность.

Она щурится — снова Суриката, снова ребенок, полный сомнений и вопросов.

— Вы знакомы с моей тетей Меландой? — опять спрашивает она.

Меланда совершила самоубийство в моем подвале, и я киваю.