Я тебе принадлежу - читать онлайн книгу. Автор: Анна Леманн cтр.№ 41

— Да, дети… — тянет и не выдержав, начинает плакать. — Извините. Я пойду отойду.

— Я провожу, — отвечаю и вместе с Лидией иду на второй этаж на балкон, чтобы дать женщине выплакаться и немного унять её вину, ведь она и правда не виновата, что Денис вырос таким.

— Ника, мне так жаль, что он вырос таким… — шепчет Лидия, закрыв лицо руками. — Обидно, что я не знаю его. Я пытаюсь быть хорошей матерью, от которой он ничего не будет скрывать, но… как видишь, — она поднимает на меня заплаканные глаза, ища в моих поддержку и понимание.

— Он ребёнок, — успокаиваю её, присев на диванчик рядом с ней. — Я в его возрасте тоже творила всякие нехорошие вещи, — проговариваю, вспоминая себя и то, как Александр Солнцев и отец называли меня бандиткой и шпионкой.

— Проблема в другом, Ника… — она берёт меня за руку и признаётся в том, что вероятно мало кто знает. — Мы думали, что он понимает и помнит, каково детям из детского дома. Когда ему было два года мы сами забрали его оттуда. Но, кажется, он забыл, как нелегко детям там. Очень и очень жаль. Ника, скажи, что я не ужасна? Что всё можно поправить? Ты сможешь попросить за нас у Тёмы прощение? Я поговорю с Денисом ещё раз! Прости нас и нашу семью!

— Прекратите, Лидия! — прерываю её и тут же обнимаю, понимая, что у неё истерика. — А может, он просто не помнит того времени в детском доме?

— Не знаю, — шепчет, уткнувшись мне в плечо. — Мы не поднимаем эту тему дома никогда. Для нас с Сёмой он наш сын и всё. И плевать на всё остальное! — резко вскакивает и восклицает: — Ты ведь понимаешь меня! Ты сама взяла мальчиков из детского дома. Не хочется лишний раз напоминать им о тех ужасах. Понимаешь ведь? Там же такой ужас твориться, зачем ещё раз им психику ломать?

— Понимаю. Получается, Денис не ваш сына? И у вас нет кровного родства? Никакого?

— Нет, — мотает головой. — У меня и Сёмы нет детей и, наверное, никогда не будет из-за меня. Врач говорит, что это психосоматика, ведь никаких проблем со здоровьем у меня нет. Проверяли даже нашу совместимость с Сёмой — всё хорошо, — расстроенно рассказывает, а я её почти не слушаю. В моей голове бьётся одна единственная мысль: «Тест ДНК не имеет никакой цены. Он неправильный». — А детей за эти семнадцать лет, так у нас и не получилось, — тем временем продолжает женщина. — Поэтому мы и взяли Дениса. Я бы ещё взяла девочку, но не могу… — всхлип. — Мы сразу шли тогда за девочкой, но, когда я увидела всех этих малышек… не смогла. Просто не смогла… Даже смотреть на них не было сил. Понимала, что в каждой из них буду видеть свою девочку, мою маленькую кровиночку, а не отдельную личность.

— Девочку свою? — нахмурено переспрашиваю, осознавая, что одно её слово и я сама заплачу. Потому что у меня появилась новая надежда. Надежда на мать. На семью. На родного человечка.

— Да, — кивает, поджав губы. — Я была беременна восемнадцать лет назад. У меня должна была быть девочка, но она была с патологией и при рождении умерла. Не выжила. Не выкарабкалась. Врачи говорят, что она умерла сразу, но мне кажется, я слышала её крик. Он преследует меня.

— О господи! — восклицаю, а затем задаю контрольный вопрос. — А что у неё было?

— Патология головного мозга. Врачи говорили, что это лечится и никаких проблем впоследствии не будет, — я вижу, как больно ей всё это рассказывать и мне надо бы прекратить, но я не могу. Потому что… она моя мать. И это точно. Я хочу знать все подробности, почему по итогу я осталась с отцом, которому была не нужна, а не с любящей и страдающей по мне матерью. — Надо было просто родить малышку и потом её бы прооперировали. Но она умерла…

— Ужас, — выдыхаю, приложив руку к своей шее, побоявшись потянуться рукой к шраму на голове. За эти годы он зарос и его не всегда даже парикмахеры замечают, но я знаю и чувствую его. И сейчас он жжёт, требуя прикосновения. Требуется убедиться, что мне всё это не кажется. И он действительно там есть.

— Не будем о грустном, — вскрикивает Лидия, нацепив на лицо улыбку, но даже через неё видна боль. Дикая, разрушающая и убивающая эту милую женщину боль. — Моя бедная Николь… я бы всё отдала, чтобы она тогда выжила. После того случая я боюсь заводить детей. Хочу, но боюсь. Поэтому Денис стал для нас идеальным решением. Мы с Сёмой его любим. И мы им будем заниматься, чтобы такого больше не повторилось. Прости нас ещё раз, Ника.

Николь… бьётся в моей голове. Николь… именно так меня называл папа. Именно так меня называл Семён… Именно так Лидия собиралась назвать свою дочь.

Кажется, я была права. Лидия и есть женщина, которая меня родила. Она моя мама! И её муж соврал не только мне, но и собственной жене.

— Я всё знаю, — решительно заявляю Семёну, пригласив его на следующий день в кафе. — Лидия рассказала мне трогательную историю о смерти её дочери. О её диагнозе и… Вы мне врали. И не только мне, но и собственной жене, которая страдает! А ещё говорите, что так нужно было…

— Так нужно, Николь, — спокойно отвечает, но всё же вина в его взгляде есть. — Так нужно было, чтобы никому не разрушить жизнь. Ни тебе, ни моей жене.

— Кому нужно?! — восклицаю, возмущённая его словами. — Вы понимаете, что скрываете от собственной женщины, что её дочь жива? От женщины, которую, по вашим словам, вы любите! Так зачем вы заставляете её и дальше думать, что меня нет в живых? Или я вам мешаю?

— Нет, — мотает головой и заговаривает, начав рассказ со своей точки зрения. — Когда ты родилась и диагноз, поставленный ещё в утробе матери, подтвердился, вместе с твоим отцом мы понимали, что тебе в любом случае нужна будет операция.

— И? — тороплю его, когда он замолкает, подбирая слова. Но мне это сейчас не нужно. Я хочу просто знать правду, а не слышать красивые слова оправдания.

— Лидия, твоя мама, гордая, независимая и молодая была. Она бы не потянула такую сумму и тебя бы не оставила по своей воле Николаю, потому что… потому что она его ненавидела. Но и сама оставаться с тобой и Колей — она тоже не собиралась. Там свои причины и я не хочу их называть.

— Почему же? — спрашиваю его. — Я хочу знать всё! Я имею на это право.

— Не имеешь, — грубо обрывает. — Это не моя тайна, а Лидии. Тебе расскажу лишь то, что могу сказать и не более.

— Ладно, — сдаюсь. — Я потом сама всё узнаю.

— Не дай бог, — печально усмехается, а затем продолжает свой рассказ. — И каким бы засранцем и негодяем не был твой отец, ты ему была дорога. Очень дорога, несмотря на все его ошибки и путь к тому, чтобы ты всё же появилась на свет. Он очень хотел тебя, Ника, — на секунду он замолкает, чтобы собраться и наконец назвать главную причину, по которой, он врёт моей матери. — Я был против того, чтобы Лидочке врали и как-либо водили за нос. На этой почве мы поссорились с твоим отцом, и я даже сказал, что не позволю ему забрать тебя. Сказал, что только через мой труп. Но твой отец всё же обманул Лиду, выкрал тебя и мне не оставалось ничего иного, как сыграть в эту игру. Врать любимой женщине, что ты умерла. Но вначале я врал ей, говоря, что ты в реанимации и её просто туда не пускают.