Бесконечные вещи - читать онлайн книгу. Автор: Джон Краули cтр.№ 98

— Что он имел в виду?

— Не знаю. — Они покинули площадь. Монастырь доминиканцев выглядел как офисное здание, хотя, возможно, это и были церковные офисы. Голубой свет флуоресцентных ламп. Только что опущенная штора. — Должно быть, он имел в виду, что если церковные чиновники должны убить философа, исследующего природу вещей, лишь для того, чтобы сохранить свою власть, то церковь недолго продержится как институт. Однажды она рухнет. Однажды она высохнет, и ее сдует ветер. И он думал, что они знают это.

— Она рухнула?

— Да. Рухнула. Спустя столетие у нее уже не было власти убивать людей. А сейчас у нее власти и того меньше.

— Значит, он был прав?

— Нет. Если бы реальную власть можно было уничтожить мудростью или стыдом, это произошло бы много лет назад. Но посмотри на сегодняшний Советский Союз. Все еще стоит.

Они двинулись дальше. Империи гибнут — здесь, где бродят туристы.

— Они правда убили его? — спросила Ру.

— Публично. Здесь, в Риме. На Кампо деи Фьори.

— О, и где это?

— Ну, мне кажется, где-то недалеко, — сказал он. В его горле или груди возник странный смешок. — Мне кажется. Где-то совсем рядом.

— Ты там был?

— Нет.

— Ладно, — сказала она. — Первым делом я должна кое-что купить. Тампоны. Не хочу идти дальше без них. Какая я дура, что не купила их раньше.

— Ладно.

— Там была, как там ее, farmacia ^[565], пару улиц назад. — Она повернулась — ее вытянутая рука двигалась, словно стрелка часов — и ткнула пальцем. — Там. Я вернусь назад, куплю и найду тебя.

— Ладно.

— Как называется место, куда мы направляемся?

— Кампо деи Фьори.

Она достала из сумочки карту, и они вместе нашли маленькую площадь.

— Да, — сказала она. — Смотри, отсюда получается треугольник. Иди прямо, я вернусь и найду тебя там.

— Ладно.

— Ладно?

— Ладно.

Она начала было засовывать карту в сумочку — сегодня утром она однажды взглянула на нее, чтобы сориентироваться, затем сложила и убрала, и все это время они шли вместе, — но вместо этого вынула ее и отдала Пирсу. Потом она ушла.

Пирс огляделся, чтобы понять, где он находится относительно карты. Он нашел перекресток, на котором стоял, и провел пальцем дорогу до Кампо деи Фьори.

Ладно. Он двинулся.

И спустя несколько минут он оказался совсем не там, куда думал попасть. Он дошел до следующего угла, и там была совсем не та улица, которую он ожидал (или скорее надеялся и молился) найти. Он посмотрел на карту, потом на мир, потом опять на карту и никак не мог установить между ними связь. Он поворачивал карту так и эдак, пытаясь совместить ее с собственным положением и улицей, на которой находился, но никак не мог. Он прошел еще квартал. Солнце стояло в зените и не могло помочь. Он не мог выбрать дорогу.

Он заблудился.

Он не видел ни единой причины, почему он должен предпочесть один путь другому. Может быть, если он выберет дорогу, она незамедлительно приведет его в знакомое место, где он сможет сделать ясный выбор, но внутри себя он не видел ни единой причины. Именно Ру делала город понятным, потому что для нее все было ясно; он лишь принимал постигнутый ею порядок; без нее все мгновенно распадалось, он не в силах был удержать части мира вместе.

Мысль, что он может вообще не найти ее или найти через несколько часов, и тогда придется терпеть ее насмешки и недоумение, была ужасной. Но еще больше его встревожила (он так и не двинулся с места, тараторящие молодые люди и нагруженные туристы обтекали его, как бурлящий ручей обтекает камень, pasticceria ^[566] на одной стороне улицы, магазин религиозных товаров на другой) мысль, что, возможно, он — крайне ограниченный человек. Не просто невнимательный, бесполезный или забывчивый, но какой-то несовершенный. Который не знает и, несмотря на все усилия, не может понять, в какой точке пространства он находится или каким образом вещи и места вокруг него связаны друг с другом. Опыт или привычка смогли научить его передвигаться по местам, в которых он жил, а это могло бы создать видимость, что у него в голове есть карта окружающего его пространства, как у всех. Но у него нет. Просто нет. Он был лишен части тела или органа, который есть у других, как человек может быть лишен глаза и не способен воспринимать расстояния.

Он повернулся в одну сторону, потом в другую и двинулся с места. Медленно и не глядя по сторонам, потому что оставил попытки понять, что делать и куда идти. Спустя какое-то время он остановился, столкнувшись с необходимостью выбора пути. Улица называлась Vietato l’affisione ^[567] (табличка висела на углу здания, в том месте, где, как он хорошо знал, находились названия римских улиц, но пересекавшая ее улица называлась, по-видимому, точно так же: Vietato l’affisione, Улица Древнего Несчастья ^[568]?). Он вспомнил, сколько раз стоял вот так, как сейчас, пристыженный своей растерянностью в кругу приятелей или настолько зачарованный, что даже не замечал их. Он находился в Конурбане, на пересечении двух улиц, рядом с фотоателье, напротив магазина детской одежды. Он остановился, пытаясь найти дорогу к дому Роз Райдер. Там он сейчас и стоял.

— Эй! — На его плечо легла рука. — Просыпайся.

— Иисусе, — сказал он. — О, привет. Привет.

— Все в порядке, — сказала Ру.

Он посмотрел, куда показывала Ру, — ее рука скользнула в его ладонь, — на указатель с названием Кампо деи Фьори, которого прежде не замечал. Они направились в ту сторону, опять прошли мимо pasticceria и магазинчика, в котором продавались крестики и благовония. Он попытался рассказать ей о том, что понял, бродя без нее по улицам, в одиночестве; о том, что он теперь знал.

— Я знаю, — сказала она. — Я знаю, что ты имеешь в виду. Со мной такое бывает во сне. Идешь куда-то и уже не можешь вернуться обратно, где был. И не можешь вспомнить, где что. Или этого там больше нет.

— Да. Но я не спал.

— Просто сосредоточься, — сказала она. Потом остановила его, взяла за плечи и посмотрела в глаза. — Как отсюда дойти до гостиницы? То есть в каком направлении идти? Ты знаешь.