Бесконечные вещи - читать онлайн книгу. Автор: Джон Краули cтр.№ 92

Наконец они перевалили через гребень и оказались на зеленых лугах, прямо посреди облаков: на самом деле облака нависли над следующим, более высоким гребнем, который заслоняла их широкая белая шляпа. Черные и белые коровы поднимали головы, чтобы поглазеть на путников, потом одна за другой возвращались к изумрудно-зеленой траве. Пролетело несколько длиннохвостых попугаев, красных и желтых. К ним направлялся высокий, исчезающе худой человек в раздувающейся белой рубашке, обезьяноподобная рука поднята в приветствии, какое совпадение.

Дальше они шли втроем, Ру и ее друг ударились в воспоминания. Пирсу показалось, что это похоже не на посещение тропиков, а на возвращение в страну, из которой вышли его мифические предки. По лугу медленно бродили рогатые, увешанные колокольчиками и мычащие коровы ^[520], которых вечером зазывали домой. Узенькие тропинки бежали по росистой траве, вдоль переплетенных живых изгородей от дома к дому; из открытых голландских дверей ^[521] его и Ру приветствовали бы на веселом английском, но радуги, одиночные, двойные, тройные, постоянно возникали и исчезали над заросшими по грудь полями, пока большие облака и их маленькие дети проходили у них прямо над головами, и теплый дождь на мгновение омочил их лица. На земле росли миллионы маленьких пестрых цветов, похожих на цветы, усеивающие край лесного покрова в мультфильмах — они называются нетерпение ^[522], сказала Ру.

Почему нетерпение? Она не знала. К нему они относились достаточно терпимо; все поселение, казалось, было наполнено священным терпением, пятнистые коровы по вечерам, неизменная погода — здесь не было даже силосных ям, потому что зелень росла круглый год. Но ночью худой энтомолог, друг Ру — к этому времени Пирс стал неревнивым, словно святой или домашнее животное, — повесил на стену своего домика белую простыню, направил на нее ультрафиолетовый свет, и из окружающей ночи без особой охоты появились те, кого он изучал, во всем своем разнообразии: похожие на веточки жуки в полфута длиной; огромные жуки, похожие на боевых коней, украшенных геральдикой; крошечные искры и атомы; мотыльки со свисающим зеленым и золотым одеянием. Он рассказал им о том, как миллиардная армия термитов, биологический цикл которых еще до конца не ясен, внезапно появляется на горизонте и, словно армия Валленштейна ^[523], марширует по полям и даже по домам, пожирая все на своем непоколебимом пути — мясо, одежду, зеленых ящериц, неудачливых младенцев; и уходит до следующего раза. И еще он поведал им, что по утрам нужно вытряхивать свою обувь.

— Из-за скорпионов, — сказала Ру.

Они поднялись выше, к увенчанным облаками вершинам, и на поляне — он никогда не бывал на поляне, даже и не думал, но вот она здесь — сели на упавший ствол и стали слушать бурление насекомых. Королевские голубые бабочки невозможных оттенков с комической непристойностью инспектировали соцветия, тычинки и пестики, словно попавшие сюда из страны Оз.

— Это настоящее, — сказала Ру. — Все настоящее.

— Да.

Когда они взялись за руки и посмотрели вокруг, как Первый Мальчик и Первая Девочка, из леса появилась пара медленных млекопитающих, размером с кошку, с огромными глазами и высокими вздернутыми хвостами — может быть, мальчик и девочка; как же они называются? Коати ^[524], вспомнил или догадался Пирс.

— Ты когда-нибудь, — спросила Ру спустя какое-то время, — думаешь о детях?

— В каком смысле?

— Ну, например. Завести детей. Быть родителем.

— А ты думаешь о них?

— Да.

— Это то, чего ты хочешь.

Она не ответила; это был не вопрос; ее ответ, непроизнесенный, повис в воздухе.

— Ну, — сказал он. — У меня есть сын.

Какое-то время она молчала и не двигалась, хотя и отодвинула свою руку от его руки.

— У тебя есть сын?

— Был. Ненастоящий. Воображаемый сын.

Тишина.

— Его имя, — сказал Пирс, глядя вниз или наружу, но не на нее, — было Робби.

— Робби.

— Да.

Он знал, что готов рассказать ей о Робби, который не так давно был для него более реальным, чем практически любой его материальный знакомый; ему было двенадцать или, может быть, тринадцать, в некоторых отношениях большой для своего возраста и всего того, что произошло между ними, тогда и потом. Как будто Пирс мог видеть себя издалека, сидящего подле Ру на упавшем дереве, как будто он был одновременно бедным глупым смертным, — кем он, в сущности, являлся, — и улыбающимся богом, который смотрит на него, смотрит, как он все глубже закапывает себя. Он рассказал ей. Это заняло время.

— Бог мой, это так странно, — тихо сказала она и подняла руку ко рту, как будто увидела его рану, о которой не знала. — Это так омерзительно.

Он вложил одну руку в другую, глядя на свои ноги.

— И ты просто придумал его? Что-то вроде этого?

Он не мог сказать, что придумал его, потому что точно знал, что Робби пришел сам, незваным; он был желанным, да, но не в такой форме, не соответствовал желаниям или даже фантазиям. Должен ли он сказать Да, я придумал его — чтобы тот мог исчезнуть и не появляться? Он попытался найти способ сказать, что на самом деле это была не его идея, так или иначе; да, он приветствовал Робби и подробно разработал его образ — добавил детали, плоть и взгляд — и был рад, очень рад, что он появился; но все-таки он не выдумал его, только вдруг обнаружил там, цельным, как будто у своего порога. Что, и он это знал, не давало успокоения.

— Было похоже, — сказал он, — что проблема решена. Вот что я тогда чувствовал. Это решило наконец-то проблему. Я был рад.

— Но то, что ты создал. — Она сглотнула. — В смысле это ты, это что-то твое.

— Нет, — сказал он. — Я не создавал. Никогда прежде. Даже когда был мальчишкой. Никогда. Я никогда даже не думал об этом. — Долгое время он молчал, и она молчала, только глядела на травяной покров, на животных и жуков.