Бесконечные вещи - читать онлайн книгу. Автор: Джон Краули cтр.№ 9

— Вы знаете, он не должен столько пить, — сказал Пирс.

— Значит, ты останешься на ночь, — сказал Шеф. — Он будет рад. Ты знаешь, он всегда тебя ждет. Смотри, тебе приготовлена кровать.

Так оно и было. Старое синелевое покрывало, которое лежало здесь всегда, но со свежим пятном посередине.

— Шестьдесят три, — сказал Шеф, вслед за Пирсом посмотревший на кровать, как будто на ней кто-то лежал. — Так ты родился примерно в сорок втором, где-то так?

— Гм, да.

— А я был на Тихом.

— Ага.

— Аксель пропустил эту большую заваруху. Неважно. — Он опять почесал голову: привычка. — Хочешь кофе? Пива?

— Ни то, ни другое, — сказал Пирс. — На самом деле я могу и не оставаться. Поеду в аэропорт и сниму комнату в мотеле, чтобы утром быть поближе. Мой самолет очень рано. — Все это было враньем.

— Нет, — сказал Шеф.

— И я должен вечером вернуться на Манхэттен, — сказал Пирс. — Ненадолго.

Шеф все еще тряс головой.

— Ты оставишь здесь чемоданы, — сказал он голосом, загрубевшим от постоянных команд. — И вернешься вечером. Аксель будет здесь, ты выпьешь с нами, а утром мы отвезем тебя в Айдлуайлд ^[39] на грузовике.

— Джей Эф Кей ^[40], — сказал Пирс.

— Послушай, — сказал Шеф, подходя к нему. — Я тебе кое-что скажу. Все, что тебе нужно, можно найти прямо здесь. В Бруклине. В пяти районах, самое большее ^[41].

Где-то в здании что-то тяжелое упало или покатилось по ступенькам; раздался громкий хохот.

— Полагаю, что это так, — сказал Пирс.

— Не пудри мне мозги, — сказал Шеф. Пирс только сейчас заметил, что большой и указательный палец на его правой руке ритмично дергаются. Трясучка, как при параличе или алкоголизме. — Ты знаешь, что ему нужен кто-то. Если не ты, то кто-то другой.

Пирс ничего не ответил.

— Этот человек — гений, — сказал Шеф. — И он это знает. — Он коснулся виска указательным пальцем. — Может быть, ты пошел в него.

Молчание.

— Тоже хороший человек. Он знает кое-что о преданности. Много, на самом деле.

Пирс не знал, сколько времени он выдержит эти незаслуженные упреки. Наконец он заставил себя слегка кивнуть, очень торжественно. Этажом выше скандал (так назвал бы его Аксель) нарастал. Драка, возможно шуточная, удары, топот ног. Гребаный у. Гребаный ублю.

— Ну, — сказал Пирс. — Ладно.

Шеф взял визитную карточку из пепельницы, стоявшей на каминной полке.

— Ты небось знаешь этот номер, — сказал он, и Пирс действительно знал, несмотря на замену буквы, которая когда-то обозначала этот район и его мистические границы ^[42]. Только при помощи табличек с номерами телефонов можно было узнать, какие места находятся в его границах и какие вне их; магазин сладостей был внутри, как и библиотека в нескольких кварталах, а кинотеатр на авеню — нет. — Тут есть и другой номер. Мы сняли склад на Гринпойнте ^[43].

Пирс посмотрел на визитку с номерами и игрушечной короной, выбранной из каталога печатника.

«Может быть, все в порядке, — подумал он, — и они будут хорошо и бережно относиться к нему; уберегут его от неприятностей; не дадут ему совершать глупости и ошибки; будут думать о нем и его наивности, обдумывая свои планы. Но что такое обслуживание, и как они его проводят?»

— Ладно, — повторил он и пожал руку Шефа. За обнаженным окном (что случилось с их древними коричневыми портьерами?) подходил к концу короткий день, черный горизонт и небо казались очень знакомыми. — Мне нужно идти.

Она жила в Верхнем Ист-Сайде, почти в тени моста Куинсборо, в пятиэтажном здании, на которое некогда отбрасывала тень и эстакадная железная дорога ^[44]. Сейчас дом ждал восстановителей и ремонтников, собиравшихся превратить его квартирки с планировкой на манер вагона в дорогие студии, но работы еще не начались.

Парадная дверь была открыта — может быть, была открыта всегда; Пирс никогда не бывал тут, только слышал от нее о квартире в тех редких случаях, когда она ему звонила. Он поднялся по лестнице. Его соседи в Дальних горах никогда не держались за такие перила, покрытые сотней слоев дешевой эмали, и не поднимались по ступенькам, покрытым истертой резиной. Он много лет спускался и поднимался по таким же лестницам на таких же улицах. А потом наконец ушел, она побудила его выбрать другой путь.

Он обычно называл ее Сфинкс, шепча ей это в ушко, когда они лежали в постели, а потом позже говорил самому себе, когда думал о ней. Не потому, что она молчала — наоборот, бо́льшую часть времени она была Болтушкой Кэти ^[45], — но из-за тонкокостного кошачьего тела, блеска ее густого меха и инопланетных глаз на человечьем лице. И, может быть, из-за загадки, которую она собой представляла: потому что она — или ее мать — была цыганкой: гитана, египетская раса, которой больше нет ^[46]. Когда она ездила с разношерстной театральной труппой извращенцев и эгоцентристов, и сейчас остающихся ее друзьями, ее называли Даймонд Солитэр; они выступали на разных площадках, давали преставления и импровизировали. Но задолго до этого, когда она еще росла в матке ее незамужней матери, та решила, что ей нужно имя, причем такое, какое растущая девочка хотела бы иметь: крепкое и блестящее, но не плоское и серое; и она дала ей имя, которым ее впоследствии называли монахини, отчим и служащие биржи труда — но только они, и никто больше. Мать верила, что ребенок сам выбрал себе имя — и в определенном смысле была права, — хотя так звали не только ее дочь.