Бесконечные вещи - читать онлайн книгу. Автор: Джон Краули cтр.№ 16

— Давай рассказывай, — сказал Барр в тот нагретый солнцем флоридский вечер. — Свою идею.

Он привел Пирса в свою маленькую квартирку в кондоминиуме на пляже, и там они выпили вместе с ним и женой Барра, Тэффи. Второй женой. В последнее десятилетие Тэффи занимала все более и более видное место во вступительной части книг Барра, переместившись из Благодарностей (где она впервые появилась под собственной фамилией) в Посвящение, строчкой ниже самого Барра на титульном листе (хотя и более мелким шрифтом), и, наконец, в полноправные соавторы, уже не мелким шрифтом. Фрэнк Уокер Барр и Тэффи Б. Барр. Сами книги, однако, не изменились.

— Ну, — сказал Пирс, солнце пронзало обещанный стаканчик в его руке. — Вы об этом говорили. Когда мы однажды встретились в Нью-Йорке.

— Ах да.

— Вы говорили о том, как можно практиковать историю без университетов и контрактов. Что вы могли бы работать, отвечая людям на вопросы, вопросы о прошлом человечества.

— Ах да, — повторил Барр, хотя Пирс не был уверен, что тот действительно помнит те несколько фраз, которыми они много лет назад обменялись в полутемном баре гостиницы.

— Например, — сказал Пирс, — вы спросили, почему люди верят, что цыганки могут предсказывать судьбу. Пророчествовать. Творить магию. Как они получают эти их предполагаемые способности.

Тэффи, которая была на много лет моложе мужа и на пару дюймов выше, смотрела и слушала, готовя холодный ужин на крошечном камбузе. Розовые креветки, авокадо и яркие помидоры. Оттенок ее волос, как считал Пирс, назвали бы чалым, если бы речь шла о лошади; у нее был здоровый, слегка суховатый вид привлекательной в молодости женщины, намеренной сохранить красоту в зрелом возрасте, но и только.

— Вот где она началась, — сказал Пирс.

— Она, — сказал Барр.

— Да, я нашел ответ, — продолжал Пирс.

— Довольно просто, — заметил Барр.

— Вы сказали, — начал Пирс и сглотнул, слова давались ему с трудом, потому что она — это его книга, к которой его подвиг вопрос Барра и которая, как он подозревал, никогда не будет закончена. — Вы сказали, что мировая история существует не в одном-единственном варианте. Их гораздо больше. У каждого из нас — своя.

— Да.

— И я подумал, что будет, если принять это за истину. В буквальном смысле истину, не в переносном смысле.

— Если мировая история не в одном-единственном варианте, — сказал Барр. — То и мир тоже?

— Мне показалось, что это дело можно как-то раскрутить. — Он знал, что говорит лишнее, но не мог остановиться, как будто перед этими существами, которые смотрят на него по-доброму, но с притворной мудростью в понимающей улыбке, — такими счастливыми, в отличие от него, потому что им повезло друг с другом — он должен был сбросить с себя это бремя, это бремя. — И тогда я предположил, как эти иные миры создаются или были созданы. Как один мир превращается в другой, становится на его место. Как они, ну вы понимаете, меняют друг друга.

— Космопоэйя ^[75], — сказал Барр. — Сотворение мира.

— Гм, да.

— Эта поэйя — есть корень нашего слова «поэзия». Поэты — это творцы. Создатели поэм и миров в них. — Барр пригубил мартини. — Так что, пожалуй, ты приплел сюда и немного поэзии. И то, что ты воспринимаешь эту метафору буквально, само по себе вид метафоры.

Пирс не ответил и попробовал загадочно усмехнуться, зная, что сам бы не додумался до этой формулы, и размышляя, действительно ли это так.

Тэффи теперь очищала от кожуры маленькие кроваво-красные апельсины и складывала дольки в хрустальную чашу.

— Хотелось бы пример, — сказала она. — Иллюстрацию.

— Именно это я и имел в виду, — сказал Пирс. — То есть вот куда меня привел этот вопрос. В Египет, из которого пришли цыгане, в котором придумали магию и впервые стали поклоняться богам.

— Да?

— Только, конечно, это не так, — продолжал Пирс. — Считалось, что они пришли оттуда. Но они пришли не из того Египта, который мы знаем. Это другой Египет.

— Ах да, — сказал Фрэнк Уокер Барр.

— Другой Египет, — сказала его жена. — Ну и?

Пирс начал рассказывать, как древние рукописи были приписаны Гермесу Трисмегисту, жрецу и царю Египта, как мыслители Ренессанса ошиблись, предположив, что эти метафизические фантазии позднеантичной Греции были подлинными египетскими верованиями; Барр заметил, что в то время, конечно, не умели читать иероглифы и считали их мистическими знаками, а мистика тогда была на пике моды; а Тэффи продолжала свои дела, поглядывая то на одного, то на другого; и у Пирса создалось впечатление, что ей все это уже известно, и Барр знает, что ей это известно, и они оба извлекают из него, Пирса, это знание, словно полицейские на допросе или родители, которые выслушивают уже известную им историю ребенка.

— Эгипет, — сказал он. — Страна, которая никогда не существовала. Где Гермес был царем, где действовала магия; и память о ней дошла до нас, и мы можем это вспомнить, хотя эта страна перестала существовать и для нас никогда не существовала. Мы придумали новую, чтобы заменить ее. Египет.

— «Когда я был владыкою Египта, — продекламировала Тэффи, — а ты была рабыней-христианкой» ^[76].

— Библа ^[77], — сказал ее муж.

— А Библия причем, — сказала она. — Это же стихи.

В ее чаше, кажется, было уже достаточно апельсинов, и она высыпала туда пакетик крохотных маршмеллоу. Она заметила, что Пирс наблюдает за ее готовкой.

— Амброзия, — сказала она и добавила мед из банки. Пчелка Сью ^[78]. — Так оно называется. Не знаю почему. Фрэнк просто обожает.

Фрэнк улыбнулся, точнее засветился от счастья, и его сияние упало на Пирса.

— Хочешь попробовать? — спросил Барр.

— О, нет, — ответил Пирс. — Нет-нет. Спасибо, но мне не надо. Мне не надо.

И это еще не все, что случилось с Пирсом в «Солнечном штате» ^[79] в ту неделю. Именно тогда он обнаружил вещь, которую некогда обещал найти, но на самом деле никогда не верил в ее существование, вещь, которая, как он говорил Джулии Розенгартен, будет раскрыта на последних страницах его книги, вещь — может быть, единственная, — которая пришла из прошлой эпохи, где все было иначе, не так, как сейчас, нечто, и сейчас работавшее так, как когда-то. Он обнаружил ее в том самом месте, где должен был догадаться ее искать, но прежде был не в состоянии увидеть ее; в другом коридоре, в полной темноте, но совсем не далеко. Все уже было сказано; историю можно найти по крайней мере в нескольких библиотеках и в тех благословенных хранилищах, в которых находятся невостребованные книги до тех пор, пока их время не придет, если придет, или по крайней мере до тех пор, пока они не притянут чей-то глаз или не взволнуют чье-то сердце, если, конечно, к тому времени их страницы не пожелтеют и не рассыпятся, сделавшись нечитабельными: вот и весь рассказ, как Пирс нашел то, что искал, прямо в собственном дворе. Сейчас это уже не имело значения, по крайней мере существенного, потому что Пирс не собирался писать эту книгу или какую другую наподобие; и в этом он признался Барру, сидя в Олимпийском клубе в аэропорту.