Загадка фарфоровой балерины - читать онлайн книгу. Автор: Елена Тюрина cтр.№ 17

– Остановлю не возле подъезда, а чуть дальше. Ты же не хочешь прослыть легкомысленной девицей, проводящей ночи с кем попало? – неожиданно развязно произнес Артем.

– Если честно, мне абсолютно все равно.

В блеклом утреннем свете «Волга» остановилась за углом, метрах в двухстах от парадного входа. Но они оказались не единственными, кто в столь ранний час таился у общежития. Вместо того, чтобы попрощаться с Настей, парень крайне заинтересованно уставился на черный, блестящий, будто лакированный, ГАЗ-13 «Чайка», стоявший по другую сторону дороги. Статусная по советским меркам машина и один из самых красивых экземпляров советского автопрома.

– Гляди-ка. Платон Альбертович собственной персоной, что ли? – Мартовицкий даже шею вытянул от любопытства, силясь разглядеть сидевшего за рулем «Чайки» человека.

– Кто это?

– Отчим Тайгряна.

– Почему ты думаешь, что это он? Разве мало таких машин…

Артем поглядел на нее удивленно.

– В нашем городе мало – две-три, наверное. Это же тебе не Москва. Да и вообще я номера знаю. Только что он здесь делает…

– Может к Павлу приехал, – предположила равнодушно Настя.

Артем чему-то усмехнулся.

– Это вряд ли.

– Говорят, он – какая-то шишка в поли… в милиции, – девушка едва не назвала правоохранителей более привычным ей словом.

Но Артем не обратил на это внимания.

– Полковник милиции, начальник отдела… – юноша не договорил, потому что вдруг из автомобиля выскользнула стройная фигурка в черной курточке с накинутым на голову капюшоном, быстро пересекла проезжую часть, и скрылась за углом здания общежития.

– Ничего себе… – теперь Артем был озадачен. – По-моему, это кто-то из ваших.

– В смысле, из моих соседок?

– Да.

– С чего ты взял?

– Эта куртка висит у вас на вешалке. Ты не замечала? Я к вам всего раз заходил, и то помню.

Теперь Анастасию мучили два вопроса – кто из девочек мог рано утром выходить из автомобиля отчима Павла, и зачем Мартовицкий наведывался к ним в комнату… Точнее, три. Почему Артем на прощание сказал «до новых встреч, балерина»? Обычная ирония или это что-то значило?

«По-моему, эти полторы минуты нашего танца я не дышала», – думала Настя, поднимаясь к своей комнате в студенческом общежитии.

Того мгновения теперь ей было категорически мало. Хотелось погрузиться в него снова, с головой, и на гораздо большее время, чем пара минут.

Все, случившееся с ней прошлой ночью, притупило чувство волнения и страха перед Валентиной Валерьевной, а также стыд за собственное малодушие. И хамовитый, надменный Артем показал себя с неожиданной стороны. Настя вспомнила про парня в насквозь прокуренной косухе, с которым Мартовицкий поспорил, что больше не придет на квартирник. Но пришел туда из-за нее и проиграл пари.

Девушка довольно улыбнулась. Еще вчера вечером она пребывала в полном отчаянии, а сейчас будто все наладилось и стало на свои места. События приобрели яркость и самые, казалось бы, незначительные, стали важными и интересными. Настю даже случайно увиденная раритетная «Чайка» впечатлила. В ее времени такими машинами можно любоваться только в кино или в каком-нибудь музее ретро-автомобилей. Она где-то слышала, что подобных тачек было выпущено очень мало и еще меньше их дошло до ее современников в своем первозданном виде. Как-то отец, водитель со стажем, смотрел передачу, посвященную советскому автопрому, и в ней прозвучала просто колоссальная сумма, исчисляемая миллионами рублей, которую просят за одну комплектную «Чайку». Надо же, то, что всего через тридцать лет станет дорогостоящей редкостью, здесь и сейчас – почти обыденность. Настя представила, как бы отец воскликнул при виде подобного авто на улице города: «Что?! ГАЗ-13 «Чайка»? Это же музейный экспонат! Такой аппарат минимум десять миллионов рублей стоит! Как на ней вообще можно вот так просто ездить? С нее надо пылинки сдувать!..» Настя невольно улыбнулась с печальной нежностью. Во всем, что касалось старых машин, ее отец, еще вполне молодой мужчина, был настоящим фанатиком в хорошем смысле слова.

Путешествие в прошлое показало ей, насколько это непередаваемое чувство – прикоснуться к тому времени, о котором только слышала из рассказов. Своими глазами увидеть вещи, которым в ее жизни никогда не будет места.

Она раньше не задумывалась, что все, преданное забвению в ее реальности, где-то живет и существует. В другом измерении? Или в бесконечном настоящем чьих-то воспоминаний? И те, кто в ее мире ностальгируют по своему прошлому, по жизни в СССР, даже представить себе не могут, что где-то другие люди (или они же сами в молодости) сидят на кухне и ужинают, смеются и курят папиросы, по телевизору начинается программа «Время» и звучит легендарная композиция Свиридова ^[5]. А в деревне в этот же момент кто-то в хлеву собирает куриные яйца или точит косу, чтобы завтра утром отправиться заготавливать сено к зиме. Потрескивает ламповая радиола на знакомой волне, в корзине лежит мокрый от дождя справочник грибника. Все это есть, оно живет, дышит… Только руку протяни, и дотронешься.

С такими мыслями Настя подошла к дверям своей комнаты.

– Говорю тебе, все парни на это клюют. Вот увидишь, Пашка тоже не устоит, – донесся до ее слуха голос Тамары.

Но когда она вошла, девочки резко замолчали. В комнате были только Катя и Тома.

– О, нашлась пропажа! – фыркнула последняя.

Вспомнив о подозрениях Мартовицкого, Настя взглянула на вешалку – черная куртка с капюшоном, действительно обычно висевшая там, сейчас отсутствовала.

– А где Таня? – будничным тоном поинтересовалась девушка.

– Конечно, умчалась на класс, – недовольно ответила Катя, подпиливая ноготок. – А ты где была всю ночь? Вава тебя искала. И Артем вечером приходил по твою душу. Ты что-то натворила?

– Прогуляла репетицию. И теперь меня, скорее всего, отчислят.

«Так вот когда Мартовицкий к ним заходил!» – осенило Настю. Он искал ее!

– Разве сегодня есть класс? Выходной же, – заметила она.

– У Гальской есть. И у Тайгряна, и у Марта.

«Мартом» иногда называли Артема. Насте это его прозвище не нравилось и по ее мнению, оно ему совершенно не подходило. «Он же не мартовский кот!» А может быть, не по вкусу ей было это слово еще и потому, что саму ее в школе дразнили «Марта».