— Вы все равно придете, и не будет поздно.
Женщина, выглядывавшая в щель приоткрытой двери, захлопнула ее и задвинула тяжелый кованый засов.
— Мистер Боуи, — ломким голосов сказала она, — все убиты. Сейчас они ворвутся сюда.
Лихорадочное, горящее от жара лицо Джеймса Боуи сделалось твердым и белым, губы сжались.
— Под кроватью за сундуком стоит бутылка, дай-ка сюда, — велел он.
Сделав несколько глотков, он попросил ее помочь ему подняться. В левую руку взял заряженный пистолет, а в правую свой нож. Сил было мало, и он старался вызвать в себе ту ярость, которую так часто видели у него в бою.
В дверь били тяжелым, выстрелили в петли, она затрещала. Боуи взвел курок.
— Мистер Боуи, мы сейчас умрем, — сказала женщина.
— Ничего они с нами не сделают, — сказал он. — Они слишком слабы и трусливы. Хотя их много. Мы на своей земле. В своем праве. Мы свободны. И порвем глотки им всем. — Ему было трудно говорить, он закашлялся.
Дверь треснула и слетела с петель.
— Другие придут! — прокричал Боуи. — Это наш мир!
Он выстрелил, выставил нож и шагнул вперед.