Культ - читать онлайн книгу. Автор: Эбби Дэвис cтр.№ 11

Взгляд Дядюшки Спасителя потемнел, и он перестал улыбаться. На этот раз он опустился на пол и сел среди остальных. Он рассказывал о своем ужасном детстве, о строгих родителях католиках и лицемерии, которое проповедовали они и их религия. Его голос стал хриплым, когда он описывал ленивого безработного отца, который не обращал на него внимания, и мать, которая слишком много пила и до хрипоты обзывала его всеми известными словами, частенько побивая для верности. Он говорил, что жаждал доброты и любви семьи, но не получал. В школе его травили, дома игнорировали или орали, в церкви постоянно заставляли чувствовать себя грешником, даже когда он не делал ничего плохого. Мама кивала. Она никогда не рассказывала о своем детстве, но Любовь видела, что с ней обращались так же. Любовь смотрела на маму, но не испытывала желания утешить ее, а вот Дядюшку Спасителя хотелось похлопать по плечу и вытереть блестящие в его глазах слезы.

Дядюшка Спаситель вытер щеки пальцами и сказал:

— Когда меня нашел фермер Бронсон, я был близок к смерти. Полубезумный от зависимости, я опустился до того, что воровал сумочки у старушек, чтобы оплачивать свое пристрастие. Однажды жарким июльским днем вроде сегодняшнего Бобби Бронсон поймал меня на воровстве и притащил сюда, на ферму, упирающегося ногами и руками, надо добавить.

Дядюшка Спаситель смешно изобразил капризничающего ребенка. Все расслабились. Все дети — кроме Смирения — захихикали. Мягким голосом он описывал бесконечное терпение и доброту Бобби Бронсона, который показал ему новый путь в жизни.

— Бобби говорил о чистоте, о жизни от земли, о том, что надо отдавать больше себя другим, быть добрым к окружающей среде и к незнакомцам. Он не говорил о поклонении одному богу или строгом следовании словам древней книжки, полной лицемерия. Вместо этого он говорил о том, что надо прививать любовь к общему делу и ценить своих собратьев. Бобби верил в отказ от земных сокровищ и необходимость делиться с другими и долго и пространно говорил об этических принципах, которые узнал в юности и которые я запомнил навсегда. Позже я много думал об этих идеалах. Мы уже применяем многие из них в своих повседневных добрых делах и своем стремлении быть как можно лучше и чище, но в последнее время я думаю, что нам надо делать больше. Выяснив, что чистота, которую мы взрастили в своих детях, может сделать нас сильнее, я никак не могу перестать думать, что еще одна цель может на самом деле оказаться досягаемой.

Рука Любови взметнулась вверх. Мама похлопала ее по коленке, словно говоря, что не время для вопросов, но Любовь не обратила на нее внимания.

— Как назывались идеалы Бобби?

Дядюшка Спаситель подарил ей одну из самых ярких улыбок. Он улыбнулся всем и сказал:

— Бобби называл это коммунализмом, но мы можем сами дать им имя. Сделать их своими. Пожалуйста, повернитесь друг к другу, обсудите, а потом поделимся мыслями.

Амбар наполнился восторженным щебетанием, но оно прервалось, когда Смирение выкрикнула:

— Что за цель, о которой вы не можете перестать думать?

Ее брови хмуро сдвинулись. Голос звучал грубо.

Все уставились на Смирение. Любовь прожигала ее сердитым взглядом.

Дядюшка Спаситель поднял брови:

— Ах, хороший вопрос. Есть предположения, дети?

— Просто скажите нам, — сказала Смирение, заработав строгий взгляд от мамы.

Дядюшка Спаситель встал и вновь вышел на середину. Он потер ладонями бедра, словно нервничая, шагнул между мамой и Смирением, встал на колени позади них и положил ладони им на спины. Любовь не отрывала от них взгляда, мечтая, чтобы он положил ладонь на нее.

Улыбаясь всем, он подождал, пока все внимание будет приковано к нему. Тогда он сверкнул глазами и серьезным голосом произнес:

— Идеалы Бобби, если следовать им от чистого сердца, используя все возможные методы для достижения абсолютной чистоты, могут, я уверен, дать последователю способность пережить любого, возможно даже жить вечно.

Он замолчал и обвел помещение взглядом. Любовь тоже. Все взгляды в амбаре были направлены на ее дядю. Она мысленно повторила его слова, и у нее перехватило дыхание. Мысль о вечной жизни была невероятной.

Дядюшка Спаситель мудро кивнул:

— Серьезно, мне нравится думать об этой финальной стадии — стадии, которую человек должен достичь, чтобы добиться своей цели, — как о полном просветлении. Чтобы достичь его, человек должен стать полностью чистым сердцем. Чистым и хорошим до мозга костей.

— Это невозможно, — буркнула Смирение достаточно громко, чтобы люди услышали.

Любовь представила, как пинает сестру по щиколотке, чтобы та заткнулась, но ей не пришлось.

Дядюшка Спаситель убрал ладонь со спины Смирения, встал и вернулся в центр круга. Он посмотрел вниз на Смирение и широко развел руки.

— Жизнь такая, какой ее делаешь ты, дорогая Смирение. Если ты выбираешь не открывать свое сердце и разум, как твой отец до тебя, это полностью твой выбор, но я выбираю надежду и вечное счастье. Я выбираю верить в жизнь, любовь и все хорошее. Все мы здесь прекрасно уживаемся, и я так благодарен за эту малость, эти узы, эту самоотдачу, которые создают сердечное братство, нашу собственную семью, которая выходит за границы генетических характеристик. Не знаю, как ты, дорогая Смирение, но мне это нужно. Откровенно говоря, я думаю, нам всем это нужно.

Смирение уставилась на свои колени, явно стыдясь своей глупости.

Любовь подняла руку и сказала:

— Я думаю, мы должны назвать это «Вечная жизнь».

Все глаза обратились на нее. Лицо Дядюшка Спасителя просветлело.

— А знаешь что, Любовь? Мне нравится это название. Очень, очень нравится.

Любовь раздулась от гордости.

Он повернулся к общине и широко улыбнулся:

— Что думаете?

Все разразились криками и бурными аплодисментами. Несколько детей вскочили на ноги и забегали по кругу, кукарекая по-петушиному. Смирение теребила свои сандалии. По щекам сестры текли слезы, но Любовь это не волновало, ее волновало только мнение Дядюшки Спасителя.

Она просияла, глядя на него снизу вверх, а он наклонился к ней и прошептал, что она необыкновенная. У нее екнуло сердце. Она улыбнулась так широко, что заболели щеки.

Он повернулся к остальной пастве и сказал:

— А теперь давайте наденем маски и будем танцевать вокруг костра!

10 лет

декабрь 1990 года

Белая крупа тонким слоем припорошила землю. Снег покрывал фургоны и конюшню, а также дом Дядюшки Спасителя и старый клуб, который вряд ли когда-либо использовался. Сахарные хлопья не торопясь спускались с черного неба и ложились на землю.

Ведомые свечами у себя в руках и светом, льющимся из дома, члены общины торопились к амбару. Тишину ночи нарушал резкий скрип, а также и шепот и смешки. Подарок оказался таким тяжелым, что его пришлось везти на двух связанных вместе тачках. Возбуждение окутывало группу, словно силовое поле. Не хватало только Дядюшки Спасителя.