Вы точно доктор? Истории о сложных пациентах, современной медицине и силе юмора - читать онлайн книгу. Автор: Лиам Фаррелл cтр.№ 10

Когда я пришел, тетя Джози металась по комнате, а мой брат, другие тетушки и прочие родственники жались по углам. Я успокоил тетю Джози, уверяя, что тетя Мэри даже не двинулась, что да, она и правда отправилась к праотцам, а не просто всех разыграла.

Но рядом были зрители — а неосведомленные люди, как правило, не питают ничего, кроме презрения, к «лечению разговорчиками». Поэтому, чтобы показать, как я забочусь о них и что-то да делаю, я выдал тетушке Джози обычный парацетамол и понадеялся, что эффект плацебо не особо помешает ей горевать.

На следующий день тетя Джози затеяла упасть в обморок перед церковью — так делают только очень здоровые люди, поэтапно, изображая умирающего (хотя и довольно тучного) лебедя. «Что ты ей дал?» — обвиняюще прошипел брат.

Странная поэма Льюиса Кэрролла о необычной команде охотников на таинственное существо давно занимает ученых. Что это за аллегория, что за Снарк, что за Буджум? Мой обширный и горький жизненный опыт позволяет предложить одну правдоподобную интерпретацию: Снарк, как мне кажется, — это метафора нереалистичных ожиданий, а Буджум — момента, когда эти ожидания рушатся.

В детстве у меня были две пожилые тетушки, Джози и Мэри, старые девы, жившие вместе. Однажды Мэри пришлось госпитализировать. И мой брат Томми, все равно что твоя мать Тереза — не хватало только крутого белого одеяния и дорогого пиара, — взял на себя обязательство каждый вечер возить Джози в больницу, чтобы та навестила Мэри.

Одним вечером Томми был занят и попросил меня помочь.

— Как будто у меня нет своей жизни, — сказал я, но, поскольку иногда бываю хорошим человеком, согласился его подменить. Но только раз, не больше!

Джози сочла подмену неприемлемой, и я был вынужден терпеть кровавый поток нытья и стонов всю дорогу до больницы: «Томми Фаррелл подвел меня, я больше никогда на него не положусь, кем он себя возомнил» и так далее и тому подобное. Мой брат хорошо знал, чего ожидать, и пожинал неумолимую неблагодарность язвительной расстроенной старушки.

Во время ольстерской Смуты ^[25] участились бомбежки казарм местной армии, предусмотрительно расположенных на деревенской площади. После очередной атаки я заглянул к пожилой паре Магуайр, жившей поблизости, — проверить, как они. На самом деле это был просто визит вежливости — я проходил мимо, но пока был там, померил им давление. Это медицинский эквивалент проявления интереса. Так мы делаем вид, будто занимаемся чем-то полезным.

В этом не было ничего героического, я знаю, — просто небольшое проявление доброты, случайный акт, но через несколько дней на площадь упала еще одна бомба. Я был в отъезде, поэтому, вернувшись, спросил напарника о потерях.

— Погибших и раненых нет, — ответил он, — но звонили Магуайры, очень расстроенные. Они прождали тебя всю ночь, чтобы им измерили давление.

Снарк стал Буджумом.

Тетя Джози периодически впадала в маразм. Женщина весомых достоинств, она переехала к нам после третьего инсульта. Поскольку мои родители уже умерли, она немедленно решила, что несет ответственность за мое духовное благополучие.

Всю неделю она неподвижно сидела у камина в пышных черных юбках, что-то постоянно бормоча себе под нос, но в воскресенье утром случалось чудо. Тетушка вздымалась, как волна, как темный Лазарь, исполненная фанатического рвения, чтобы заставить меня сходить в церковь. Она была приверженкой христианства своеобразного североирландского толка: всякий раз, когда «двое или трое собираются вместе во имя Его», какой-нибудь другой бедняга получит хороший пинок. Лишь мы с Салманом Рушди понимаем фетвы ^[26].

Так что с восьми утра тетя Джози дергала меня за одеяло с силой и упорством, поразительными для человека, который еще в середине недели не мог поднять чашку. И к началу последней мессы, если я все еще не вставал, она рвала и метала.

Я терпел этот ритуал как проявление своего рода суровой любви, потому что у тети Джози были причины меня любить. Другая тетя, тетушка Битти (не кровная родственница), хвасталась, какие крупные у нее получались дети: все восемь при рождении весили больше четырех с половиной кило. Это воспринималось как насмешка над проблемной фертильностью моих кровных тетушек — ни у одной не было детей, лишь немногие умудрились выйти замуж, но все оставались девственницами. Какой уж тут секс, если круглыми сутками простаивать на коленях в церкви!

Однажды за ужином тетя Битти в сотый раз рассказывала всем, как акушерка сказала: «Вы опять за свое, миссис Бойл», когда она родила своего восьмого ребенка — по-видимому, габаритами приближавшегося к бегемоту.

Однако к этому времени я уже стал врачом и из ничтожного бродяги превратился в почти что папу римского.

— В вашей семье кто-то страдает от диабета, не так ли? — спросил я в стиле Эмиля Золя. — Может быть, поэтому все ваши дети вышли такими гигантами; j'accuse ^[27]!

Ну и шум тут поднялся! Кровные тетушки подпрыгивали от возбуждения. А тетушка Битти кипела от возмущения: неужели столь яркие моменты в ее безжалостно обыденной жизни можно разом обнулить из-за деликатного состояния некоторых членов семьи!

В конце концов удалось восстановить порядок с помощью старого трюка в стиле «У меня есть пистолет». Однако семя сомнения было посеяно, и мы никогда больше не слышали историй о громадных детях.

У нас в Ирландии есть древний закон, гласящий: чем противнее ваш родственник, тем больше вероятность, что ему будет дело до вас. Мои многочисленные братья и сестры поначалу изъявили готовность и взять на себя часть бремени, но таинственным образом подхватили страшную инфекцию как раз в тот момент, когда массивная тетушка Джози должна была вот-вот обрушиться на планету, сметая все на своем пути.