Облачно, возможны косатки - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Филатова cтр.№ 17

Начались обычные экспедиционные будни. Днем, когда погода позволяла, все участники экспедиции, кроме одного дежурного, двумя лодками выходили в море на поиски косаток. Обязанностями дежурного было, во-первых, охранять лагерь, где оставались ноутбуки, жесткие диски с данными и прочее ценное оборудование, а во-вторых, готовить ужин к нашему возвращению. Медведи нас не беспокоили, хотя, как выяснилось впоследствии, они регулярно посещали ольшаник на склоне горы над лагерем. Тем не менее лодки мы на ночь на всякий случай обносили электропастухом, который вместе с канадской палаткой достался нам в наследство от Джона.

В один из первых рабочих дней, спустившись утром на пляж, мы обнаружили на песке цепочку лисьих следов. Они уверенно вели к лодкам и, несмотря на провод электропастуха, несколько раз обходили их вокруг. Мы порадовались, что это не медведь, и отправились в море к косаткам, а вечером остававшаяся дежурной Женя Лазарева рассказала, что кто-то пытался украсть из армейской палатки, служившей складом продуктов, большой шмат сала. Женя была в этот момент в жилой джоновской палатке и услышала странный шум. Заглянув в продуктовую палатку, она никого не обнаружила, однако шмат сала лежал совсем не там, где следовало, и в таком положении, что было ясно: вора только что спугнули. Мы стали осматривать окрестности и обнаружили следы грязных лисьих лап на лежавшей возле палаток фанере. Преступление было раскрыто, но вор ускользнул.

Через некоторое время он явился к нам сам посреди бела дня. Поначалу лис приходил робко, когда в лагере был один дежурный, но потом начал нагло шастать по окрестностям даже в непогоду, когда все восемь человек были дома. В такие моменты половина экспедиционеров хватались за фотоаппараты и гурьбой ходили за лисом в поисках красивого кадра, но его это ничуть не смущало.

Как-то раз в нерабочий день в нашей бухте причалила лодка с местными охотоведами и серой охотничьей лайкой. Пока мужики пили чай, мы были рады потискать симпатичного пса, но, пообнимавшись с нами, он начал рыскать по окрестностям, и в этот момент мы с ужасом заметили в траве под маяком рыжий лисий хвост. Казалось, это конец: для лайки догнать и задавить лиса – минутное дело. Но пока пес рыскал по зарослям, вынюхивая свежие следы, лис как-то умудрился проскользнуть мимо него и спуститься вниз. Мгновения спустя мы уже видим, как лис рыжей стрелой несется по пляжу, а за ним еще быстрее серой тенью мчится собака. Спрятаться на берегу было совершенно негде, и мы, затаив дыхание, ожидали ужасной развязки – отозвать лайку в пылу погони не смогли бы даже хозяева, если бы и захотели. Лис проскользнул под электропастухом, вспрыгнул на лежавший за лодками валун и вдруг начал подниматься по отвесной, как нам казалось, скале с такой легкостью и скоростью, как будто бежал по ровной тропинке. Когда пес добежал до лодок, лис был уже в десятке метров над землей. Пробегая под проводом, лайка взвизгнула – видно, ее таки шарахнуло током, но не замедлилась ни на миг. На полной скорости она взлетела на валун, начала карабкаться вверх – и позорно скатилась вниз. При всех охотничьих достоинствах пса скалолазанье явно не относилось к его сильным сторонам. Возмущенно погавкав внизу и понарезав круги по берегу, он ни с чем вернулся на мыс к хозяевам, лис же с ехидной ухмылкой свернулся калачиком на едва заметном уступе скалы и лежал там, пока рыбаки не уехали.

Впрочем, осадочек у него все же остался, потому что днем в тот сезон он к нам больше не приходил. Зато на следующий год вскоре после заброски явился с подругой, которая (помимо очевидных половых признаков) отличалась от него только цветом глаз – у самца они были ярко-желтые, а у самки светло-карие. Похоже, что лисят у них в тот сезон не было, потому что они совершенно безответственно шатались по мысу и играли в догонялки на пляже, как пара щенков. Нас они совершенно не боялись, подпуская на расстояние в два-три метра.

Через несколько дней, выйдя утром из палатки, мы обнаружили, что все окрестности засыпаны чем-то белым и сверху покрыты всяким мусором для пущей красоты. Оказалось, что ночью лисы раздербанили пластиковый бак, служивший помойкой, и нашли там пакет с испорченной прошлогодней мукой. На радостях от такого события, судя по следам, они начали бегать с разодранным пакетом вокруг палаток, посыпая мукой все вокруг. Остатки мусора из бака придали картине гармонию и завершенность.

Убрав последствия лисьих попыток самовыражения, мы спрятали мусорный бак и плотно закрыли его крышкой. Но на следующее утро Миша Нагайлик, выйдя из палатки, не нашел свою кроссовку. Дело в том, что кроссовки его начали попахивать, и девушки попросили Мишу оставить их на ночь снаружи. Похоже, что лисам запах как раз понравился, и они решили его расширить и дополнить, потому что после недолгих поисков мы обнаружили злополучную кроссовку в траве, благоухающую свежей лисьей меткой. С тех пор Нагайлик перестал любить лис, а прочие члены экспедиции, наоборот, еще больше прониклись к ним уважением.

Косатки нас тоже радовали – мы встречали их почти каждый день, когда погода позволяла выйти в море. Большинство встреченных семей были нам знакомы, новые попадались довольно редко – похоже, к тому моменту мы уже инвентаризировали все постоянное косаточье население Авачинского залива. Работа постепенно превратилась в рутину в стиле just another day in the office – находим косаток, фотографируем, пишем звуки, описываем поведение. Мы работали двумя лодками – одна занималась в основном фотографированием, а другая (наша) – записью звуков. Это позволяло не только сделать больше записей и фотографий, но и полнее оценить происходящее – когда косаток было много, лодки могли разойтись на несколько километров с разными группами и наблюдать совершенно разное поведение. Бывало и так, что косатки расходились и лодки следовали за разными группами, воссоединяясь лишь через несколько часов. Наши рации позволяли держаться на связи лишь на расстоянии до пяти километров, так что, если мы уходили дальше, приходилось потом искать друг друга вслепую.

Как-то раз мы встретили возле бухты Фальшивой группу косаток, в которой был самец с упавшим плавником. Спинной плавник у китов не имеет внутреннего скелета и держится только за счет упругости соединительной ткани и давления крови в сосудах. В неволе у самцов косаток плавник с возрастом почти всегда опадает; иногда такое случается и в природе. У нас уже была знакомая, но редко приходящая группа с Коллапсом – так мы назвали самца с упавшим плавником, потому что по-английски такой плавник называется collapsed fin. Встретив снова похожего самца, мы были уверены, что это он же, потому что в природе упавшие плавники встречаются довольно редко.

Косатки весь день лениво ходили туда-сюда недалеко от бухты, иногда кормились и перекликались. Наша акустическая лодка весь день оставалась с ними, наблюдая, как они кормятся и отдыхают, и сделала несколько довольно удачных записей. В это время дальше в море фотолодка встретила других косаток – семьи Арфы, Гусли и Кармен – и ушла с ними на север. Когда мы вечером вернулись в лагерь, я посмотрела на компьютере сонограммы записанных от якобы Коллапса звуков и была поражена: у редкой, малознакомой семьи оказался диалект, идентичный репертуару хорошо известных нам семей Винни и AV2! Услышав об этом, Таня проверила фотографии и обнаружила, что это и вправду была семья AV2, а самец с упавшим плавником – AV1, за год до этого имевший прекрасный прямой плавник. По какой причине он упал, мы так и не узнали, но, скорее всего, это было связано с какими-то проблемами со здоровьем. В тот сезон мы еще несколько раз встречали семью AV2 с этим самцом, а вот на следующий год его с ними уже не было – очевидно, он погиб.