Политический дневник - читать онлайн книгу. Автор: Альфред Розенберг cтр.№ 99

Непосредственный политический результат этой беседы таков: возм[ожный] план создания независимой Украины со всеми культурными и государственными следствиями из него – в сущности положен под сукно ^[953]. Фюрер опасается, что мы можем взрастить врага. Эту точку зрения подтверждают суждения Антонеску и докладная записка, представляющая Украину ядром будущего общероссийского сопротивления. – К чему, видимо, случайно добавилось то плохое впечатление, которое произвели на фюрера Бердичев и Житомир. Что не удивительно, так как это преимущественно еврейские городки. Намеченное ныне решение – Украина под н[емецким] управлением, позже под н[емецким] протекторатом, – будет иметь свои последствия. Доброжелательное по большей части население сначала будет удовлетворено улучшением своего материального положения. Предусмотренное возвращение многих рабочих в деревни будет способствовать аполитичности. Но с течением времени факты отделения Галиции, области Днестра – Буга (в пользу Румынии) и Таврии вызовут враждебность к нам. Если будет отсутствовать и самостоятельность, на которую возлагали такие надежды, то указание на возможность существенного расширения на восток не произведет впечатления. Немецкое давление вызовет противодействие, что при определенных обстоятельствах потребует усиленного гарнизона (возможно, численностью под миллион). Эти солдаты будут потеряны для Германии, но могут – так уж повернется жизнь – сильно улучшить украинскую кровь. Кроме того, [нынешний план] облегчит объединение украинцев с русскими, т. е. создаст общеславянский фронт, именно то, чего я хотел избежать в своем прежнем плане.

Конечно, можно сказать: славянский фронт возникнет так или иначе: если разрешить сильную Украину, то он образуется в Киеве, причем в опасной форме, в противном же случае этот фронт будет слабым и недоразвитым. Тогда уж лучше с немецкой стороны не поощрять культурное развитие, а предоставить украинцев самим себе, т. е. оставить в нынешней примитивности.

Вчера я посетил Геринга в Роминтене ^[954] и вкратце рассказал о беседе с фюрером. Геринг заметил: «За день до Вашего визита фюрер сказал мне: “Завтра приезжает Розенберг, будет жаркая стычка”». Я: Поставленная проблема – вопрос н[емецких] интересов, а не моей чувствительности. Я 20 лет обдумывал, как оградить Г[ерманию] от русской угрозы. И моя идея включала – помимо усиления Финляндии, отделения территорий, которые ныне составляют р[ейхс]к[омиссариат] Остланд, уступки Кавказа – и решение украинского вопроса. – Г[еринг]: Это я понимаю очень хорошо. Я знаю также, что нам нужны работящие люди, мы – то никого не сможем послать на Украину.

«Жаркой стычки» не последовало, скорее, констатация различных оценок нынешней [политической] фазы. Мое предложение, принятое фюрером, оставляет еще различные возможности для развития, ставит же целью прежде всего работу на Германию и минимальное задействование немецких специалистов.

Плодородная земля, богатства недр, а также немалое количество пролитой н[емецкой] крови заставили фюрера изменить свою позицию, забота об обеспечении всей Европы побудила его взять под наш непосредственный контроль охрану всех богатств. В конечном счете, ведь именно он завоевал Украину, и решение, против которого он, казалось, не возражал еще 16 июля, сегодня представляется ему не отвечающим духу времени. Битву под Киевом он вел вопреки мнениям своих фельдмаршалов.

Вчерашние и сегодняшние разговоры у фюрера вращались в основном вокруг проблемы христианства. Сначала была упомянута деятельность епископа Мюнстерского. Уже долгое время англичане заполняют его речами большую часть своей пропаганды; сбрасывают листовки сотнями тысяч, зачитывают нападки графа Галена в своих радиопередачах. Фюрер пояснил, что эти господа хотят стать «мучениками» и ожидают «почетного ареста». Но епископ Мюнстерский однажды увидит перед собой дула винтовок. Да и какую долговременную помощь в битве народов может оказать моральное учение, которое проповедует любовь к ближнему, приказывает подставлять левую щеку, если ударили по правой и пр. То, что люди пожирают своего бога, да еще 30 лет воюют друг с другом за то, в какой форме это пожирание следует осуществлять, может кого – то заставить усомниться во всем человечестве. По словам фюрера, некоторые генералы и один министр из нашей партии уверяют, что лишь будучи христианином можно проявлять отвагу, как будто германцы, древние римляне или греки были трусливы. Даже большевики не боятся смерти, часто они предпочитают пустить себе пулю в голову, чтобы не попасть в плен. Фюрер посетил дивизии СС, в которых нет христианского надувательства – они спокойны и знают, что им делать. Каков смысл жизни и мира, мы никогда не постигнем, все микроскопы так и не дали нам ответа, лишь позволили немного расширить поле зрения. Но если Бог существует, то наша обязанность в том, чтобы развивать данные нам способности. При этом можно ошибаться, но не лицемерить и не врать. Это христианское лицемерие подходит теперь к концу, процесс оздоровления начнется с отторжения всего сгнившего. Если церкви так ратуют за сохранение идиотов ^[955], то он готов отдать ей всех олухов в качестве священников и их паствы. Когда мы избавимся от христианства, другие народы могут его преспокойно сохранить, нам не жалко.

Я вставил, что еще Лагард сказал, мол, от чтения Ветхого Завета его тошнит. Апостол Павел умышленно выбирал портовые города (Коринф, Салоники), чтобы среди этих людей подготовить свое возвышение. Я никогда не понимал, зачем Х. С. Чемберлен прилагал столько усилий для спасения чести Павла. Фюрер: Да, это ошибка Чемберлена.

Фюрер выказал большую симпатию к мировоззрению японцев: героический, жертвенный подход. Я упомянул, что как раз получил интересное письмо одного японского ученого о яп[онском] и нашем мировоззрениях.

Сегодня мы узнали о смерти Керрла, т. е. того самого министра, которого фюрер вчера саркастически цитировал. Фюрер сказал, что мотивы Керрла были наверняка самыми благородными, но попытка совместить н[ационал] – с[оциализм] и христианство была безнадежной. Я: Уже так часто хотели спасти «чистое учение», все эти эксперименты провалились. Фюрер: Восстановление раннего христианства было бы ужасно; Юлий II ^[956] и пр. поощряли великих художников, и были при всей жуликоватости все же не столь опасными, как ранние христиане. Шутя: Не хотите возглавить ведомство Керрла? Когда я испуганно замахал руками: Ах, да, у Вас есть другое ведомство. Но церковные дела Министерство внутренних дел Вам передавать не хочет.