Уходи! И точка... - читать онлайн книгу. Автор: Ксюша Иванова cтр.№ 14

— Захар, а ты почему ещё не в зале? Ты тренироваться сегодня собираешься, вообще? — голос Будды оторвал меня от размышлений, и я решил, что времени у меня еще много — решу часам к одиннадцати, ехать мне в эту "Юность", или нет.

Агния

— Повтори ещё раз! Что ты сделала? Сейчас только секундочку, — в трубке послышались странные звуки, как если бы Вероника дула в неё. — Ударила? И ещё раз кого?

— Радулова. Ударила. Что мне делать теперь? Он вылетел из комнаты такой злой, что я думала, дверь снесет.

— Снёс? — Вероника издавала странные звуки, что-то среднее между кряхтеньем и фырканьем.

— А? Нет, не снес. Наоборот, тихонечко прикрыл и даже об стену не треснул. Алик же спал. Но из кровати вылетел, как пробка из бутылки…

— Агния! Откуда? Постой-постой, не говори пока. Мне присесть нужно — боюсь, ноги от шока подкосятся! Ты лежала в постели с Антоном? Ты? С ним? Как? Хотя, нет, как понятно — зашли и легли. Зачем? Нет-нет, зачем тоже ясно — любовью занимались…

— Вероника, ничем с ним я не занималась, точнее, не собиралась заниматься! Я Алика пришла успокаивать к нему в комнату и заснула на его кровати нечаянно! А он… Представляешь? Он пришёл ночью и лег с нами!

— А должен был не с вами лечь? — откровенно потешалась подруга. — А он не говорил: "Кто это спит в моей кроватке"?

— Вероника! Ты смеешься надо мною? Мне совет твой нужен! Что мне делать теперь? Может, нужно собирать вещи и уезжать отсюда? Или пойти и извиниться?

— Ладно. Опустим подробности до нашей встречи… Но учти, я просто обязана все услышать! Давай попробуем оценить масштаб катастрофы! Как сильно ты его треснула? На лице у него синяк остался?

— На лице нет. Не остался. Хотя, у него после боя и синяк ещё есть и бровь рассечена — ты же, наверное, видела вчера. Но это все не я сделала! Я вообще его не по лицу ударила, — я знала, что она сейчас спросит. И она спросила:

— А куда? — мне казалось, Вероника замерла на том конце телефона и даже перестала дышать!

Пришлось понизить голос и говорить почти шепотом, потому что Алик, нарвав одуванчиков, радостно устремился ко мне:

— Понимаешь, он…, - как? Вот как я могу такое рассказывать? Но, с другой стороны, эмоции так рвали на части, что было невыносимо держать их в себе — необходимость поделиться пережитым сводила с ума! Если бы можно было поговорить с мамой… Но ведь об этом с мамой и не смогла бы… — Он руку стал вниз опускать, в штаны ко мне, а я даже не специально, инстинктивно как-то дернулась… Ногой дернула и ударила… ногой ему в… не могу это сказать! Ну, ты понимаешь?

На некоторое время Вероника замолчала — то ли в шоке была, то ли просто обдумывала, что мне посоветовать!

— Агния! Агния! Смотри! Это красивые цветы? — Алик так радовался, так хотел выполнить задание и нарвать самых красивых цветов, а потом украсить ими дом, что я не смогла сказать, что нужно было стебельки побольше оставлять — не рвать под сам бутончик! Как не смогла сказать, что одуванчики оставляют следы на одежде и коже — все ладошки мальчика были в светло-коричневых кружочках от сока. На одежде, вроде бы, пока я следов не заметила! Как его лишить радости? Вон ему как сбор букета нравится!

— Красивые! Очень красивые! Ты — умница, Алик! Давай-ка я подержу их, а ты пока во-он тех синеньких нарви. Только осторожно — ручки не порань.

Пока разговаривала с ребенком, телефон держала далеко от уха, но все-равно было слышно, как Вероника неразборчиво причитает там, на другом конце "провода". Дело совсем плохо — это мне уже давно было понятно! И ведь, плохо оно с какой стороны не посмотри! Во-первых, Радулов не просто злится на меня, он готов меня убить! Это я легко уловила в карих глазах мужчины, когда поняла, что наделала и открыла рот, чтобы извиниться. Но в его взгляде была такая злоба, да еще и так щедро приправленная болью, что я открыла и тут же закрыла рот, не сумев ничего выдавить из себя. Во-вторых, а это исходит из первого — он непременно выгонит меня! А теперь мне никак нельзя уходить — ОН меня ищет, и если найдет… А ведь найдет — я пока не могла придумать, куда мне спрятаться, если отсюда придется уйти! Ну, и было еще в-третьих… И это была мелочь по сравнению с остальным. Но мелочь эта мучила меня едва ли не больше всего! Антон ведь после случившегося никогда не повторит того, что делал! Ясно ведь, что подумал, будто мне не нравится… А я просто не ожидала, что он засунет свою руку мне в штаны! От прикосновения его пальцев дернулась, потому что никто и никогда меня там не касался! И да! Испугалась! Запаниковала! Забыла, что рядом спит Алик и, наверное, при нем Антон не станет заходить слишком далеко! Но… очень хотела продолжения! И судя по тому, что в момент соприкосновения моего колена и его… органа почувствовала, он тоже продолжения хотел! ОН был большой и твердый. И тонкая ткань трусов этого совершенно не скрывала!

А нужно было всего лишь сказать ему, что у меня никого не было… Только кто мне на это дал время? Ну как тут скажешь, если он навалился всем весом, если язык у меня во рту… Его язык! Если рука грудь сжимает. И мне одновременно и немного больно от этого и приятно… И хочется, чтобы он задрал мою майку, чтобы вот точно так же, только по голой коже!

От этих мыслей горело лицо. И переживая все это снова, я словно отключалась от действительности — ни Веронику не слышала, ни на Алика внимания не обращала! И поэтому, когда мальчик испуганно вскрикнул, я вынырнула из своего транса и, уронив телефон в траву, понеслась, не разбирая дороги к ребенку…

Антон

Я считал когда-то своим главным позором давний бой за выход в четвертьфинал чемпионата России в моем среднем весе в далеком две тысячи десятом, когда, единственный раз в своей жизни, был отправлен в нокаут. Сегодня я был отправлен в нокаут снова. Второй раз. Эта зараза, оказывается, отлично умела обороняться и смогла постоять за свою девичью честь!

И хоть я и говорил себе, стоя утром под струями холодного душа, что я бы ее не тронул, что при Алике не сделал бы ничего. Врать можно было любому другому человеку — но какой смысл врать себе самому? Я и целовать-то ее не собирался! Просто мне смотреть на нее нельзя — голову сносит напрочь! И точно трахнул бы, даже на Алика не обратил бы внимания!

И злость моя — она ведь не столько на девочку была, сколько на себя самого! И дело совершенно не в боли, хотя приложила она неплохо, да еще и по самому больному, да еще и в таком возбужденном состоянии… Да я в ужасе был! В самом настоящем ужасе из-за того, что потерял контроль над собой. И по-честному… Целоваться она не умела. Совершенно не соблазняла меня, нарочно не соблазняла. Не трогала меня даже, если не считать упершиеся в грудь ладони… И при этом мне достаточно было одного поцелуя, чтобы потерять голову!

Пробежал двойную норму в наказание самому себе, ну, и чтобы вымотаться посильнее… потом едва не сорвался на Захаре, когда понял, что он ждет её у крыльца — натирая байк, он посматривал в сторону входа в дом, и я, естественно, догадался почему. И мне бы уйти, позволить ему её клеить, ведь отлично понимал, что он ей подходит, что я не нравлюсь ей даже! И пусть он делает с ней, что хочет… Только не у меня на глазах! Я не желаю это видеть. И её видеть не желаю тоже! Приперлась сюда, ко мне, разрушила своим появлением нашу спокойную жизнь, а мне теперь, как быть?