Замок пепельной розы - читать онлайн книгу. Автор: Анна Снегова cтр.№ 4

— Спасибо, солнышко! Но я побежала. Здесь душно, хочу в парк.

— Ты просто решила встретить Олава раньше меня, — смеется Джен.

Я ухожу из бального зала в куда лучшем настроении, чем была. Вот же есть такие люди-солнышки, рядом с которыми всем тепло.

Но мне тут же становится холодно снова, как только я попадаю в осень. И в стремительно темнеющем парке стылый ветер набрасывается на меня, треплет платье, кусает озябшие плечи.

И надо бы вернуться. Но упрямство гонит вперёд.

Только дойду до парковой ограды! И тут же обратно.

Хрупкие листья шуршат под ногами при каждом шаге — я тороплюсь и отчего-то взволнована. Олав никогда ещё не опаздывал на моей памяти, если что-то обещал.

В небе ранняя луна. Огромная, бледная, она кажется пойманной в перекрестье чёрных голых ветвей. А небо сегодня такое странное — серое с рыжим, в тёмных мазках облаков, будто пеплом посыпанное.

Ещё раньше, чем добрела до металлического кружева ограды, я услышала цокот копыт. Вдали мелькнули очертания чёрного экипажа, блеснули огни каретных фонарей, какие вешают по обе стороны от кучера в тёмное время суток, чтобы не столкнуться с кем-нибудь на узкой дороге.

Этот экипаж мне не знаком. Олав уезжал верхом. Запоздалый гость?

Замираю посреди аллеи. По правую и левую руку от меня кустарники горят карминной листвой в сумерках, не торопятся сдаваться натиску осени. Обхватываю себя за плечи.

В маленький парк Шеппард Мэнора экипажи не допускаются. Гости вынуждены спешиваться и преодолевать оставшийся путь на своих двоих. Ещё одна маленькая хитрость моего отца. Даже самый спесивый гость после небольшой пешей прогулки слегка теряет гонор.

Сегодня это кстати. Я очень хочу посмотреть, кто же приехал.

За прутьями парковой ограды смутно виднеется белое пятно — светлые волосы того, кто вышел из кареты первым. И я… слышу голос собственного брата.

— Вечер в разгаре. Поспешим!

Фыркают лошади, им не терпится снова в путь. Кучер трогает карету, и она уезжает — неподалёку устроены обширные конюшни.

А на подъездной аллее за воротами остаётся ещё один человек. Высокая тёмная фигура без единого светлого пятна. Привратник — на нём хоть и не серая форма Тайного сыска без знаков отличий, но я уверена, что такая точно имеется в его домашнем шкафу — бесшумно распахивает створки и снова сливается с темнотой. Брат проходит первым, оборачивается на спутника, который остаётся снаружи, словно не хочет пересекать незримую черту.

— Дорн, полно тебе! Мы же договорились. Я уверен, что никакой опасности…

— Тихо! Здесь люди.

Мужской голос. Незнакомый, властный, резкий. Хлещет по моим натянутым нервам, и я вздрагиваю.

Брат смеётся, слегка сконфуженно.

— Ох, вечно забываю… наши слуги умеют оставаться невидимыми. И глухими! Так что не волнуйся и…

— Я не о них.

Роняю руки, распрямляю плечи. И вроде ничего ведь не сделала — а почему-то чувствую себя преступником, которого застигли на месте преступления.

Олав наконец-то замечает меня, и на его лице появляется открытая улыбка — но я не тороплюсь на неё отвечать. Мой взгляд упрямо пытается выхватить из темноты очертания того, другого, который заставляет меня почему-то тревожиться.

— Надо же, нас встречают! Дорн, познакомься. Это моя любимая младшая сестрёнка, Элис. Я тебе о ней рассказывал.

Опоздавший гость делает шаг. Пресекает, наконец, разделяющую нас черту. Мой брат — немаленького роста, но этот незнакомец выше. Я вся теряюсь в его тени.

Вспоминаю, наконец, правила приличия — отмираю и делаю учтивый книксен.

А когда выпрямляюсь, натыкаюсь на холодный взгляд тёмно-серых, как хмурое осеннее небо, глаз. В сумерках они кажутся почти чёрными.

Я ведь должна что-то сказать? Слова вдруг как-то все потерялись. Но и он — этот красивый темноволосый мужчина в чёрном дорожном плаще, с таким равнодушным, предельно отстранённым лицом — тоже не кажется настроенным на светские беседы.

Гость слегка слонил голову в знак того, что ему приятно познакомиться. Но я знала, что ему не «приятно».

Ему вообще никак.

Моё присутствие — лишь досадная помеха каким-то важным разговорам.

Вот так я впервые его увидела.

Дорнан Морриган…

Блистательный герцог, красавец-мужчина, гроза девичьих сердец.

Моя первая, моя единственная любовь.

Человек, который растоптал моё сердце, даже не заметив.

Мой будущий муж.

По длинной аллее к дому мы шли втроём. Я — справа от Олава, подальше от чужого мужчины, как и положено по этикету. Они же, очевидно хорошо знакомые, вели ничего не значащую светскую беседу. Ну, то, что можно было без зазрения совести обсуждать при посторонних, судя по всему. Погода, природа и всё такое. Говорил в основном брат. Гость больше молчал. Я едва поспевала за их широкими шагами и помалкивала. Хотя нестерпимо жгло любопытство — зачем к отцу приехал этот герцог, и главное — какой такой опасности ожидает в нашем доме.

Осенью темнеет быстро, стремительно, и уже на середине аллеи нас окутали плотные сумерки, в которых моё тонкое бальное платье выделялось призрачным пятном.

Морриган вдруг остановился на середине шага.

— Пока ты болтаешь, твоя сестра замёрзнет насмерть.

— Эм-м… — Олав сбился с мысли и бросил на меня удивлённый взгляд. — Элис, тебе что, холодно?

В этом весь мой брат. В лепёшку расшибётся ради близкого человека, но иногда не замечает самых очевидных вещей. У него было… непростое детство. Я у родителей поздняя, и они не любят распространяться о том, что случилось до моего рождения, но я знаю, что из-за коварства древней магии моя мать попала в ловушку в подземельях одного из Замков роз, будучи беременной. Так что первые десять лет жизни моего брата они провели вдвоём в очень опасном подземном мире, где совсем не было других людей. Олав из-за этого вырос очень крепким, и холод на него практически не действует. Он его просто не замечает. Вот и сейчас идёт в одном тонком светло-голубом сюртуке, наверное из летней ткани вообще — и хоть бы хны. Так что ему трудно понять, как это, когда замерзаешь до мозга костей на «каком-то освежающем», а на самом деле ужасно холодом ветру.

Но вот выставлять брата в невыгодном свете при чужих как-то не хочется. Так что улыбаюсь Олаву невозмутимо, и стараюсь, чтобы зубы при этом не стучали:

— Что ты, я совсем не замёрзла! Глупости какие. Да и до дома совсем…

— Вот, возьми. Отдай ей.

Я осекаюсь и, не веря своим глазам, смотрю, как длинные аристократические пальцы расстёгивают металлическую фибулу плаща. Как Морриган одним небрежным движением перекидывает его в руки моему брату. И конечно, герцог не стал бы надевать его на меня сам, потому что грубейшее нарушение приличий — прикасаться вот так к незамужней девушке.