Рядом с тобой - читать онлайн книгу. Автор: Таня Винк cтр.№ 35

Она вскрикивает и просыпается. На часах половина девятого. Тетка уже ушла. Пахнет растворимым кофе. Галка кофе не пьет, она пьет черный байховый чай, который они с папой привезли из спецмагазина для инвалидов войны.

Она приехала на вокзал раньше дяди Абу и Салмана. Увидев их, она поняла, что Салман уедет, – он прятал глаза. Прощаясь, дядя Абу обнял Галю:

– Если что будет нужно – напиши. Что смогу – сделаю.

И тут она выпалила:

– Дядя Абу, пожалуйста, пусть Салман останется, мне очень тяжело, я не знаю, что делать…

Некоторое время дядя Абу смотрел на нее, не мигая, а потом сухо произнес:

– Салмана ждет мать. Всего хорошего, – кивнул и вошел в вагон.

– Я приеду двадцать восьмого. – Салман смотрел себе под ноги. – Давай встретимся двадцать девятого у памятника Шевченко в семь вечера.

– До двадцать девятого еще дожить надо, – растерянно ответила Галка.

– Доживем, – бодро сказал Салман и последовал за отцом.

Приказ о зачислении вывесили двадцать четвертого августа. Галя прочла свою фамилию и помчалась домой. Вечером сказала тетке. Наталья села в кресло, закинула ногу на ногу и холодно произнесла:

– В этом не было сомнения. Вот что, ты теперь прописана в Кочетке, у дальней родственницы.

– В Кочетке? Зачем? – недоумевающе спрашивает Галка.

Тетка брезгливо морщит нос:

– Я выписала тебя из моей квартиры.

– Выписали? Зачем?

– Эта квартира моя, и ты не имеешь на нее никакого права. Ты должна уехать.

Глядя на ее затейливую прическу, Галя некоторое время собиралась с мыслями, а потом бросилась в кухню, к пеналу. Паспорта на месте не было.

– Где мой паспорт? – спросила она, вернувшись в гостиную.

– Вот он. – Паспорт уже лежал на журнальном столике перед теткой.

Галя пролистала странички – на следующий день после похорон ее выписали из квартиры, и теперь она прописана в поселке Кочеток, на улице Первого Мая, дом 12.

– Кто живет по этому адресу?

– Я же сказала, твоя дальняя родственница.

– Только моя? Она же и ваша родственница, – ехидно заметила Галя.

Тетка скривилась, будто проглотила что-то кислое:

– Не умничай, она очень старая. Когда она умрет, дом останется сыну, и уже от него будет зависеть твоя судьба.

От этих слов у Гали потемнело в глазах и она сжала кулаки.

– Запомните раз и навсегда, – с едва сдерживаемой яростью прошипела она. – Моя судьба ни от кого и никогда не будет зависеть. – Она чувствовала, как немеет лицо, как дрожат ноздри и щеки. – Я сама построю свою жизнь так, как захочу!

– Строй, – с усмешкой парировала тетка.

Глядя на ее напыщенное, самодовольное лицо, Галя одним движением сбросила с журнального столика лампу, над которой тетка тряслась больше всего, называя ее «Тиффани», – тогда Галя еще не знала, что это за лампа. Стеклянный колпак рассыпался по «дворцовому» паркету множеством разноцветных стеклышек.

– Вон! – Тетка вскочила на ноги и заорала подобно сирене пожарной машины.

– Никуда я не пойду! Отдайте мои деньги! – Галя сжала кулаки.

Сирена захлебнулась:

– Какие деньги?!

– Папины!

– Папины? Сейчас тебе будут папины деньги! – мстительно проговорила тетка и помчалась в свою комнату. Там она погрохотала мебелью и вернулась со сберкнижкой в руке.

– Вот, бери! – Она отдала Гале книжку и скрестила руки на груди.

Галя открыла книжку, а там ничего, только девяносто шесть копеек. Все внутри оборвалось:

– А где деньги? – Она с недоумением смотрела на цифры.

– Где? Я все заплатила за лечение.

Галя посмотрела на предыдущие цифры:

– Вы что, потратили на лечение шесть тысяч рублей?!

– Я еще свои добавила, – язвительно сказала тетка. – А теперь пошла вон!

Галя посмотрела на обложку:

– Это не папина книжка, это на какого-то предъявителя! Вы обманываете меня!

– Ах ты, маленькая сучка! А ну, пошла вон, я тебе сейчас…

Такой мат Галя слышала в Березино на пристани, когда баржу не удавалось сразу пришвартовать. Но тетка к нему добавила: «Сейчас я позвоню в милицию!» Зная теткины возможности, Галя собралась очень быстро – вещей у нее было значительно меньше, чем когда она сюда приехала. Особенно плохо обстояли дела с обувью, она вся износилась или стала тесной.

– Я вернусь за телевизором и холодильником, – сказала Галя, надевая единственные желто-зеленые босоножки на танкетке.

– Обойдешься. Я начинала с нуля, даже с минуса, вот и ты попробуй. Начинай с Кочетка, это полезно.

– Вот вам! – Галка скрутила дулю, сунула под нос обалдевшей тетке и ушла.

Теперь все будет хорошо, успокаивала она себя, идя по Пушкинской. У тетки было плохо. Это с папой она нянчилась, как с малым дитятей, а у Гали было ощущение, будто она не в квартире, а в поезде, сидит на чемоданах и ждет, когда объявят ее остановку. Вот и объявили! Как папа женился на этой старой корове?! Нет, это она его на себе женила, воспользовалась случаем и женила.

Галя успокаивала себя, а ком в горле становился все больше и больше. Дотащившись до памятника Пушкину, она зашла в сквер, села на скамейку и, кусая губы, заплакала. Не надо лукавить, особенно самой себе, на самом деле все очень плохо. Она как рыба, выброшенная на берег. Всего три года назад у нее было все: мама, папа, брат, дом, защита, поддержка, корова с теплым носом и молоком, кот, варенье в банках, капуста в бочке, лодка и река. От той жизни у нее осталась одна чашечка от кофейного сервиза и молочник, в котором живут карандаши и ручки; пустой флакончик маминых духов «Красная Москва» – духи высохли, но запах остался; папина шкатулка с удостоверениями к орденам (ордена тетка оставила себе), пуговица от маминого пальто и фотографии. Чемодан – старый, потертый, с одним сломанным замком, вот он стоит, маленький крестик и двенадцать рублей в кошельке. Сидя на скамейке и посматривая на прохожих, она сделала неожиданное открытие – перспектива жить одной ее успокаивала. И даже пробуждала в ней странный азарт.

Она ввалилась в приемную комиссию с чемоданом и сумкой. В комиссии удивились: как так? Вы поступали как харьковчанка, и вдруг на тебе – прописаны в селе. У нас нет мест в общежитии, надо было заранее думать. Идите к декану.

Галя положила перед деканом факультета свидетельство о смерти отца, рядом – паспорт:

– Папа умер одиннадцатого, и его жена выписала меня на следующий день после похорон.

– Выписала без твоего ведома?

– Да, она большая шишка, работает в горкоме партии.