Секретарь старшего принца 3 - читать онлайн книгу. Автор: Любовь Свадьбина cтр.№ 67

***

Готовые пирожки выложили на деревянные подносы с высокими бортами, вставили таблички с обозначением начинок. Один из магов сделал над подносами несколько пассов и разрешил перегружать в тележку.

Малья, всё это время мужественно хранившая молчание, всхлипнула.

– Я скоро вернусь, – выдавил ободряющую улыбку Барнас, хотя понимал: если и вернётся, то ненадолго, потому что его арестуют и осудят.

По щекам Мальи хлынули слёзы, она так смотрела на него, так смотрела, но бандит со скрытым под платком лицом толкнул его и буркнул сердито:

– Шевелись.

Барнас вышел на полуденное солнце.

Кто-то из бандитов уже впряг в телегу покладистую пегую лошадку, подносы расставляли в небольшой фургон, а на двухместных козлах сидел щербатый мальчишка. Он принялся насвистывать весёлую мелодию. Барнас неохотно сел рядом.

– За вами поедет маг, – предупредил волкооборотень, – так что без глупостей, если он почует неладное – пошлёт сигнал, и мы всех здесь перережем прежде, чем исбешники успеют понять, что происходит.

Холод сжал сердце Барнаса:

– Не надо, не будет с моей стороны глупостей, мне главное сохранить своих, а вас… вас я не знаю, лиц не видел и не запомнил, и никогда никому ничего не расскажу.

Хмыкнув, мальчишка снова сплюнул сквозь выбитый зуб.

– И о тебе не расскажу, Элис, – пообещал Барнас.

Мальчишка щёлкнул вожжами, и лошадка потрусила к открывающимся воротам.

Барнасу казалось, что каждый прохожий должен заметить, что с ним что-то не так, буквально каждый должен догадаться о беде и вызвать хоть стражников, хоть тех же офицеров ИСБ, просто кому-нибудь сообщить, но горожане шли по своим делам, не обращая внимания на пегую лошадку, её груз, сидящего на козлах мальчишку и притулившегося рядом Барнаса, а он молился Великому дракону, Магарет и даже презренному Нергалу: он готов был поклясться в вечной верности любому богу, который согласиться спасти его семью, даже если это будет бог самих орков.

Но в пути никто не потревожил их, не попытался остановить.

Мальчишка, придержав лошадку возле величественного здания ИСБ, предупредил сурово:

– Если хочешь, чтобы твои выжили – никаких глупостей.

– Малья была добра к тебе, я помог… – попытался воззвать к его совести Барнас.

– Дурак, я – наводчик, мы тебя грабануть должны были, но когда ты связался с ИСБ, появилась возможность сорвать куш посерьёзнее. Так что засунь свою доброту себе в задницу и готовься, провал – значит смерть твоей бабы и выродков.

Спрыгнув с козел, мальчишка взбежал по ступеням, нырнул внутрь и буквально сразу вышел обратно. За ним следовал громадный полуорк – офицер Фергар. Барнасу он показался немногословным и слегка заносчивым из-за того, что смотрел будто сквозь него и ни разу не попытался заговорить о чём-то, кроме расследования того дела с Культом. Вот и сейчас Фергар просто взял целую стопку поставленных друг на друга подносов и потащил их в здание.

Барнас поплёлся следом – на процедуру проверки. Мальчишка шагал за ним.

«Присматривает, – догадался Барнас. – Может, и с магом способен связаться».

Барнас огляделся и в толпе прохожих заметил существо в капюшоне. Полуприкрытое шарфом в такую жару лицо никого не интересовало. Тот самый следящий за ними маг – Барнас не сомневался в этом ни секунду.

За ними присматривали.

На проходной подносы расставили на столе, зевающий алхимик вытаскивал произвольные пирожки, разламывал, пипетками капал на начинку реактивы.

Барнас ждал с замиранием сердца. Он хотел и не хотел, чтобы этот заговор раскрыли, он надеялся, что-то насторожит алхимика, но тот выглядел слишком скучающим, а офицер Фергар тащил уже следующие подносы, и болтливый со смешным именем Лиска офицер с проходной спросил:

– Барнас, как жена, как детки поживают?

Удар по ране в сердце, а мальчишка пристально смотрел из-под длинных, почти девчачьих ресниц, и в сумраке его глаз Барнасу чудилось обещание мучительной смерти для Мальи, Кайса и Дарнии. Допустить этого Барнас не мог, и поэтому ответил, поддержал ни к чему не обязывающую беседу, выслушал жалобу на повышение цен в Столице, на не умеющую печь такие вкусные пирожки жену – болтовня, обычно украшающая дело, приободряющая, сейчас она давалась с трудом, и каждую секунду Барнас почти пригибался под тяжестью вопроса:

«Должен ли я молчать или попытаться рассказать правду?»

И этот идиот, доставивший нам пирожки, вместо того, чтобы на проходной просить о помощи, решил довериться бандитам! Поверил в их честность!

Идиот!

Где их таких берут?

Нет, он, конечно, сомневался до последнего, он хотел сказать, но… подумал, что так будет только хуже, ведь он честно исполнил поручение, и у преступников нет причин всех убивать!

Мальчишка – Щерба-Элис – сел с ним на телегу. Они ехали, цокали копыта. Весь мир Барнаса сузился до крупа пегой лошадки, до мыслей о том, как он вернётся и освободит всех, ведь он всё сделал, всё исполнил, как велели!

В руках мальчишки что-то сверкнуло, Барнас чуть повернул голову и уставился на тонкое лезвие. Один удар такого может убить, если ударить правильно. Посмотрел в лицо этому щербатому, в котором на свою беду увидел отражение сына…

Мальчишка застыл, будто пойманным этим взглядом глаза в глаза. Пихнул руку вперёд, но лезвие вспороло лишь камзол, а мальчишка, не глядя на результат своих усилий, спрыгнул на тротуар и мгновенно скрылся в толпе.

Они уже почти доехали до дома. Поводья соскользнули вниз, но Барнас не обратил внимания, он тоже спрыгнул на мостовую и побежал – побежал домой изо всех сил, надеясь успеть, надеясь, что понял всё неправильно, надеясь…

В его доме-пекарне-кухне-складе всё было перевёрнуто вверх дном, а все… всех зарезали, словно скотину. В пустой комнате, из которой он хотел сделать ещё одну кухню. Пол там стал бордовым от натёкшей вязкой крови. Тела перемешались. Видно было, что некоторые пытались уползти, спрятаться за умершими, но им не позволили…

И Барнас понял: не будет никакого прекрасного будущего, не увидит он своего сына, когда тот будет вдвое старше, чем сейчас, не узнает его невесту, не благословить жениха дочери, не состарится вместе с красавицей женой.

Не будет больше ничего.

Только эта навечно отпечатавшаяся в памяти картина: его работники, а в углу – Малья с перерезанным горлом, прижимающая к себе бледных мёртвых детей…