Конфлизм - читать онлайн книгу. Автор: Василий Головачев cтр.№ 17

– Но вы же хакер и не раз ломали защиту компьютерных сетей разных компаний, в том числе государственных, что вполне сравнимо с предательством. Разве не так?

– Все у всех что-то крадут по мелочи! Это не воровство, в крайнем случае бизнес! Вы ведь тоже не святой чекист, не так ли?

Дементий Лазаревич мигнул.

– По сути, – продолжила она напористо, – вы заставляете меня совершить кражу научных разработок.

– Ради интересов государства.

– Это вы так говорите. Если вы и вправду стоите на страже государственных интересов, почему бы вам просто не вызвать к себе завлаба или Тима и выяснить всё, что вам надо? Почему пошли путём шантажа и скрытого наблюдения?

Дементий Лазаревич ощупал лицо хакерши ставшими ледяными глазами.

– Вы, несомненно, мыслящая женщина, Руна Симеоновна, и задаёте правильные вопросы. К сожалению, я не могу раскрыть вам все наши планы и оперативные схемы. Поэтому продолжайте работать. Чем быстрее вникнете в суть проблемы, тем лучше для вас. Помните, вам светит как минимум семилетняя статья, а если учесть другие ваши бизнес-подвиги, то и больше.

– Не надо меня пугать! – Руна с вывозом расправила плечи.

– Я не пугаю, пока предупреждаю. Идите, полковник Житомирский даст вам дополнительные инструкции. Мы устроили вас в лабораторию «Илэвен» не для того, чтобы вы решали этические проблемы.

Руна встала и молча вышла, унося колючий взгляд того, кто называл себя Дементием Лазаревичем.

Хозяин кабинета надел очки.

В фокусе линз появилось лицо Житомирского.

– Она начинает задумываться: те ли мы, кем представились, или нет. Это опасная тенденция. Усиль давление.

– Вряд ли она добровольно пойдёт на интим, – пробурчал полковник.

– Попробуй, предложи соблазн, от которого она не сможет отказаться. Она не девочка, знает прелести секса. Возьми силой, в конце концов. Не мне тебя учить.

– Зачем силой? Есть соответствующие наркотики, сама полезет в постель.

– Действуй!

– Понял, – ухмыльнулся Житомирский.

Москва. 29 июня. День

Отец жил за третьим транспортным кольцом в районе метро «Авиационная», в двадцатичетырёхэтажной высотке с высоким – на два этажа – цоколем. Дом стоял в низинке между корпусами бывшей резиновой фабрики, и строителям пришлось поднимать его над железнодорожными путями.

В столице уже больше двадцати лет велась застройка индустриальных территорий, ранее принадлежавших заводам и фабрикам, поэтому Тимофей не удивлялся преображению города. Москва и в самом деле год от года становилась краше.

Старший Бодров был дома, занимаясь своим обычным делом – реставрацией собраний сочинений российских и зарубежных классиков. Работал он художником-реставратором Пушкинского музея, закончив в начале века художественное училище, а потом институт культуры, но в свободное время с удовольствием восстанавливал книги, устроив дома самую настоящую художественную мастерскую.

Естественно, и трёхкомнатная квартира Архипа Васильевича представляла собой настоящую библиотеку. Книжные шкафы и полки располагались не только в гостиной, но и в спальне, и даже на лоджии, которую он утеплил, превратив в дополнительную комнату.

Сына он не видел уже месяц, поэтому встретил радушно, тем более что Тимофей прибыл не один, а с подругой.

– Знакомьтесь, – сказал он. – Это Руна, работает с недавних пор в лаборатории. Руна – это папа, Архип Васильевич.

– Очень приятно!

Бодров-старший, ещё совсем не старик (шестьдесят два года – возраст второй молодости, как он говорил), высокий, статный, как и его сын, с великолепной седой шевелюрой, кареглазый, галантно поцеловал гостье пальцы и пригласил в гостиную.

– Тим, покажи коллекцию, я пока приготовлю кофе. Вы курите?

– Нет.

– Мы с сыном тоже, Бог избавил от зависимости.

Руна посмотрела ему вслед, удивлённая идеальным сходством отца и сына, и Тимофей проговорил со смешком:

– Яблочко от вишенки недалеко падает.

– Вы так похожи!

– Но и маминого у меня достаточно, особенно нос и губы.

– Я о ней ничего не знаю.

Тимофей подал Руне фотографию в рамочке, стоявшую на комоде.

– Живёт в Питере.

Руна с минуту изучала лицо матери Тимофея, с грустными глазами и грустно сложенными губами.

– Красивая… так они разведены?

– Давно, лет пятнадцать уже. Но папа жениться больше не рискнул.

– Почему же разошлись?

Тимофей поморщился. Тема его не радовала.

– Не сошлись характерами, как говорят в таком случае. Он всё время пропадал на работе, ездил по командировкам, в провинциальные музеи, а ей хотелось другого.

– Внимания и заботы.

– Ну… разошлись. Она вышла за лётчика, потом за какого-то бизнесмена… теперь одна. В общем, обычная история.

– Не жалеет, что ушла от отца?

– Может, и жалеет. – Тимофей поставил фото обратно. – Я с ней редко вижусь.

– Со своей женой видишься?

Тимофей нахмурился, отвёл глаза.

– Нет, совсем не вижусь.

– И не хотел вернуть?

– Нет.

– Вы с папой и в этом схожи.

– Руна, давай о другом. Идём, покажу тебе библиотеку. Папа утверждает, что в ней уже больше десяти тысяч книг.

– Супер!

Осмотрели книжные полки в комнатах, Руна осторожно сняла несколько книг, переплетенных в материал под кожу, с золотым тиснением.

– Красиво! Не верится, что это самодел.

– Не самодел, папа только заново переплетает негодные издания и восстанавливает недостающие страницы. Не отличишь от типографских.

– Я смотрю, тут есть даже довоенные.

– Не только довоенные, но и дореволюционные, и книги конца девятнадцатого века. Вот Пушкин издания Брокгауза и Ефрона. Нравится?

Руна взяла в руки толстый чёрный том с выпуклым тиснением и золотым обрезом.

– Наше всё…

– Только не повторяй это при папе! – взмолился Тимофей. – Он терпеть не может это идиотское утверждение.

– Почему идиотское?

– Потому что в России полно поэтов не меньшего уровня дарования. Десятки, если не сотни имён! А заявляют о том, что Пушкин «наше всё», только глупцы или провокаторы!

– Спасибо за комплимент.

– Извини, – остыл Тимофей. – Я не имел тебя в виду.

– Завидую!