Проект «Аве Мария» - читать онлайн книгу. Автор: Энди Вейер cтр.№ 9

– Расскажите нам о полете к Венере, – заговорила журналистка. – Что делает его таким трудновыполнимым?

– Основная проблема – топливо, – пояснил доктор Браун. – Существуют определенные стартовые окна, когда для межпланетных полетов требуется минимальное количество топлива. Однако для полета Земля-Венера мы оказались вне такого окна. Поэтому пришлось доставить на орбиту гораздо больше топлива, чтобы «Арклайт» смог проделать свой путь.

– То есть это классический случай неудачно выбранного времени?

– Вряд ли вообще может быть удачное время для затухания Солнца.

– Точно сказано! Продолжайте, пожалуйста.

– По сравнению с Землей Венера движется очень быстро. Значит, чтобы ее догнать, нужно больше топлива. Даже в идеальных условиях для полета к Венере требуется больше горючего, чем для полета на Марс.

– Надо же! Удивительно! Знаете, доктор, тут многие спрашивают: «Для чего возиться с полетом на планету? Линия Петровой огромна, дуга простирается от Солнца до Венеры. Почему бы не выбрать какую-то точку посередине?»

– Потому что именно у Венеры линия Петровой достигает максимальной широты, сравнимой с диаметром самой планеты. А гравитацию Венеры мы можем использовать себе на благо. «Арклайт» совершит двенадцать витков вокруг планеты, собирая образцы вещества, из которого состоит линия Петровой.

– Как думаете, что это за вещество?

– Мы не имеем представления, – покачал головой доктор Браун. – Ни малейшего. Но надеюсь, вскоре получим ответы. По завершении первого витка «Арклайт» наберет достаточно материала для анализа в собственной лаборатории.

– И что мы сможем узнать сегодня вечером?

– Немногое. В бортовой лаборатории зонда лишь самое необходимое: микроскоп с большим увеличением и рентгеновский спектрометр. Главная цель миссии – доставка образцов на Землю. На возвращение с образцами домой «Арклайт» потратит еще три месяца. Бортовая лаборатория – лишь подстраховка на случай аварии на обратном пути.

– Как всегда, тщательное планирование, доктор Браун, – заулыбалась журналистка.

– Это наша работа.

Позади журналистки раздались радостные возгласы.

– Я слышу… – Она умолкла, ожидая, пока утихнут крики. – Я слышу, что первый виток завершен, и начали поступать данные…

На главном экране зала управления полетами появилось черно-белое изображение. Картинка представляла собой серый фон с разбросанными по нему черными точками.

– Что мы сейчас видим, доктор? – прозвучал за кадром голос журналистки.

– Изображение, которое передает внутренний микроскоп, – отозвался доктор Браун. – Увеличение в десять тысяч крат. Черные точки порядка десяти микрометров в диаметре.

– Их мы и разыскивали?

– Полной уверенности пока нет, – ответил Браун. – Они могут оказаться обычными частицами пыли. Любой крупный источник гравитации вроде планеты всегда окружен облаком…

– Ни хрена себе! – неожиданно раздалось позади собеседников. Несколько сотрудников зала управления полетами ахнули от изумления.

– В Лаборатории царит приподнятое настроение, – попыталась сгладить неловкость журналистка. – Мы в прямом эфире, поэтому приносим извинения за…

– О, боже! – внезапно вырвалось у Брауна.

На главном экране стали появляться новые изображения. Одно за другим. Все примерно одинаковые. Почти.

Журналистка взглянула на экран и удивленно спросила:

– Эти частицы… двигаются?

На кадрах, последовательно сменявших друг друга, было видно, как черные точки меняют форму и перемещаются внутри скопления.

Журналистка откашлялась и произнесла фразу, которую многие назвали бы самым выдающимся преуменьшением за все столетие:

– Они напоминают крошечных микробов, вам не кажется?

– Телеметрию! – распорядился доктор Браун вместо ответа. – Не трясет ли зонд?

– Уже проверили, – отозвались из зала. – Вибрации нет.

– Направление потока устойчиво? – выкрикнул доктор Браун. – Может, дело во внешней силе? Магнитное поле? Статическое электричество?

В зале повисла тишина.

– Кто-нибудь! – заволновался Браун.

Я выронил вилку прямо в спагетти. Неужели инопланетная форма жизни? Мне и впрямь так повезло? Быть свидетелем обнаружения человечеством внеземной жизни?! Ух ты! Конечно, проблема Петровой ужасает, но… черт! Инопланетяне!!! Это могут быть инопланетяне! Я с нетерпением ждал завтрашнего дня, когда смогу обсудить новость с детьми…

* * *

– Ангулярная аномалия, – объявляет компьютер.

– Черт возьми! – возмущаюсь я. – Мне почти удалось! Я почти вспомнил, кто я такой!

– Ангулярная аномалия, – твердит электронный голос.

Я выпрямляюсь и встаю на ноги. Судя по моему скромному опыту общения с компьютером, он вроде бы немного понимает мою речь. Как Сири или Алекса. Попробую поговорить с компьютером, как если бы обращался к одной из них.

– Компьютер, что такое ангулярная аномалия?

– Ангулярная аномалия: объект или тело, состояние которого признано критически значимым, отклоняется от ожидаемой траектории как минимум на 0, 01 радиана ^[17].

– И какое же тело аномально?

– Ангулярная аномалия.

Толку от компьютера мало. Я на борту космического корабля, а значит, аномалия связана с навигацией. Плохо дело! Как вообще управлять этой посудиной? Не вижу ничего, напоминающего пульт управления космическим кораблем (не то, чтобы я знал, как он должен выглядеть). На данный момент я обнаружил только «палату коматозников» и лабораторию.

Второй люк в лаборатории – тот, что ведет выше, – наверняка важен. Я словно в видеоигре. Исследуешь пространство, пока не наткнешься на запертую дверь. И тогда надо найти ключ. Но вместо того, чтобы рыться в книжных полках и мусорных баках, я вынужден копаться в собственной голове. Ведь «ключ» – это мое имя. В логике компьютеру не откажешь. Раз я не помню свое имя, то меня нельзя допускать к жизненно важным узлам корабля.

Залезаю в койку и ложусь на спину. Опасливо поглядываю на манипуляторы под потолком, но они не двигаются. Думаю, компьютер удовлетворен, что пока мне не требуется помощь. Закрываю глаза и погружаюсь в последнее воспоминание. Перед мысленным взором проносятся разрозненные фрагменты. Будто вглядываешься в старую поврежденную фотографию.

Я у себя в доме… нет… в квартире. Я живу в квартире. Она маленькая, но уютная. На стене фотография панорамы Сан-Франциско. Никакой пользы. Я уже в курсе, что жил в Сан-Франциско.