Проект «Аве Мария» - читать онлайн книгу. Автор: Энди Вейер cтр.№ 100

Хватаю планшет и пролистываю свои конспекты. Я помню не все, что говорил Рокки, но тщательно за ним записывал. В случае серьезных травм тело эридианца как бы отключается, чтобы организм мог исправить сразу все множественные повреждения. Надеюсь, крошечные клетки в организме Рокки не теряют времени даром. И очень хочется верить, что они знают, как устранить последствия:

1) падения атмосферного давления в двадцать девять раз от той нормы, в которой Рокки привык существовать;

2) непредвиденного контакта с большим количеством кислорода;

3) охлаждения окружающей среды более, чем на 200 градусов.

Пытаясь отделаться от беспокойных мыслей, снова погружаюсь в чтение конспекта. Ага! Нашел: капиллярные трубки радиатора в туловище Рокки состоят из раскисленного ^[160] металла. Через эти сосуды «теплая» система кровообращения качает ртуть, заменяющую эридианцам кровь, а также сквозь них проходит воздух. В атмосфере Эрид, где нет кислорода, все работает идеально. Но при контакте с кислородом система кровообращения превращается в идеальную пороховую бочку!

Кислород проник в раскаленные металлические трубки диаметром не толще человеческого волоса. Они вспыхнули. Вот тогда я и увидел, как дымятся вентиляционные щели на спине Рокки. Его радиатор в буквальном смысле горел! Боже ты мой! Теперь в этом органе полно копоти и других продуктов горения. Все трубки покрылись оксидами, резко снижающими теплопроводность. Еще бы, оксиды – отличные изоляторы. Хуже не придумаешь.

Ладно. Если Рокки погиб, значит, погиб. Вряд ли я смогу навредить ему еще больше. Но если мой друг жив, я обязан помочь! Не вижу причин не попытаться. Но что предпринять?

* * *

Столько вариантов давления. Столько температурных режимов. Столько газовых смесей. Надо тщательно все записывать. Условия моей окружающей среды, условия эридианской среды, а теперь еще и условия зоны размножения астрофагов. Но сначала гравитация. Я устал жить, словно в фильме-катастрофе «Приключение “Посейдона”», где лайнер переворачивается вверх килем. Надо выровнять корабль!

Возвращаюсь «вниз», в командный отсек. Центральный экран разбит, но остальные исправны. И в любом случае, они все взаимозаменяемы. Когда будет возможность, переставлю в центр работающую панель.

Вывожу на экран панель управления центрифугой и пару минут роюсь в меню. Наконец, обнаруживаю ручной режим разворота обитаемого отсека. Надо же было так глубоко закопать его среди свойств! Хорошо, что я не стал тратить время на поиски в момент кризиса!

Запускаю вращение обитаемого отсека. Очень, очень медленно. Установленная мною скорость: 1 градус в секунду. Поворот занимает три минуты. В лаборатории то и дело что-то с грохотом падает и разбивается. Но мне сейчас не до того. Главное, чтобы Рокки не получил новые травмы. При такой медленной скорости его тело заскользит по потолку шлюзовой камеры, потом по стене и, наконец, тихонько скатится на пол. По крайней мере, таков план.

Поворот завершен, и все снова, как обычно, пусть и с 0,5 g. Спускаюсь в спальный отсек проверить, как там Рокки. Эридианец лежит на полу шлюзовой камеры, все так же на правом боку. Хорошо. Значит, он скользил, а не летел кувырком.

Я действительно очень хочу помочь Рокки, но сначала надо убедиться, что авантюра, которая, возможно, стоила ему жизни, была предпринята не зря. Я забираю из шлюзовой камеры «Аве Марии» зонд. Как же хорошо, что я оставил его тут, честное слово! Скафандр, к которому я прицепил капсулу с образцами, не дал ей разбиться во время сумасшедших кульбитов корабля.

Рокки предусмотрительно вывел данные датчиков прямо на корпус зонда. И теперь я вижу, какая внутри температура и давление. Это аналоговые циферблатные индикаторы на основе эридианской шестеричной системы счисления. Я уже много раз видел эридианские цифры, поэтому без труда перевожу: температура внутри сферы составляет минус 51 градус Цельсия, а давление 0,02 атмосферы. Благодаря проведенной ранее спектрометрии состав атмосферы мне уже известен. Эти условия и нужно воссоздать.

Я проверяю, что уцелело в лаборатории. Дело движется медленно, ведь от левой руки сейчас толку мало. Впрочем, я хотя бы могу отталкивать ненужные предметы. Главное, пока ее не нагружать.

Нахожу почти целую вакуумную камеру – стеклянный цилиндр в форме барабана около фута в диаметре. Заделываю трещину эпоксидным клеем и проверяю на герметичность. Камера успешно выкачивает воздух и поддерживает внутри вакуум. Раз так, значит, сможет поддерживать 0,02 атмосферы.

Помещаю капсулу с образцами в камеру. Шкаф с химическими реактивами на месте – он прочно привинчен к стене. Открываю дверцы. Внутри полный беспорядок, но большинство контейнеров не разбилось. Беру маленькую колбу с земными астрофагами. Для проведения опытов в лабораторные материалы включили около грамма частиц, но при желании я могу достать еще. Надо лишь вынуть из корпуса одну из трубок с составом на основе астрофагов. Но сейчас в этом нет необходимости.

На дне колбы виднеется капля масляной суспензии. Собираю образец ватным зонд-тампоном (в грамме астрофагов сосредоточено 100 триллионов джоулей энергии. Лучше не думать об этом). Размазываю суспензию с астрофагами по стенке изнутри вакуумной камеры и кладу зонд-тампон возле капсулы с образцами. Закрываю камеру и откачиваю воздух.

В лабораторных запасах есть несколько маленьких баллонов с газами. К счастью, стальные баллоны доказали свою прочность, с успехом выдержав недавнюю партию в космический пинбол. Я по очереди закачиваю газы в вакуумную камеру через впускной клапан. Хочу создать точную копию атмосферы Эдриана. Подаю в камеру углекислый газ, метан и даже аргон. Не думаю, что аргон играет хоть какую-то роль – это инертный газ, а значит, он не вступает в реакцию. Впрочем, я и о ксеноне раньше так думал. Оказалось, ошибался.

Я никак не смогу охладить воздух в камере до минус 50 градусов. Надеюсь, организмы из зонда не погибнут при земной комнатной температуре. Как только я завершаю подачу аргона, раздается щелчок. Это пробоотборник. Как и задумывал Рокки, маленькие клапаны открылись, когда давление снаружи совпало с давлением атмосферы Эдриана на высоте размножения астрофагов. Старина Рокки. Лучший инженер из всех, кого я знаю.

Ладно. Я обезопасил образец, как только мог. Состав воздуха и давление в пробоотборнике максимально приближены к условиям родной среды, плюс полно астрофагов на закуску. Если там есть микроскопические хищники, они наверняка в прекрасной форме.

Вытираю испарину с брови забинтованной рукой и тут же морщусь от боли.

– Неужели это так трудно, Райланд?! – ругаю я сам себя. – Ничего не трогай обожженной рукой!

Спускаюсь по лестнице в спальню.