Сумасбродка - читать онлайн книгу. Автор: Кэтрин Коултер cтр.№ 11

— Пищи сколько хочешь, но не дергайся. Посмотрим, что у нас здесь. — Барон окончательно раздвинул края сорочки, и сразу в глаза ему бросились напряженные, приподнятые соски. Черт побери, просто удивительно, как мужчина может завестись в одно мгновение от одного вида женской груди! Впрочем, надо отдать ей должное, грудь смотрелась более чем соблазнительно. Нет, хватит, он собирался осмотреть ребра, которые пострадали от его пинков, а не любоваться симпатичными женскими сиськами.

Она по-прежнему лежала на соломе, страдая от боли и холода, пока он ощупывал ей ребра, плечи, живот, и невольно думала, что лучше уж смотреть на него, поскольку все равно не удается лежать, зажмурив глаза. Хорошо еще, что барон вел себя так, словно перед ним и вправду был лакей Джек.

Тщательно осматривая ушибы на ее ребрах, Грей провел пальцами по самому болезненному месту, и Джек пришлось прикусить губу, чтобы не закричать. Но тут он нажал еще сильнее, и девушка охнула.

— Прости. — Грей на миг поднял взгляд. — Постарайся не двигаться. Я должен разобраться, нет ли трещин. Слава Богу, вроде бы все обошлось, вот только боюсь, что в ближайшие две недели из тебя будет плохая партнерша для котильона. — Он выпрямился и быстро поднялся на ноги. — Что ж, это заслуженное наказание — ведь ты украла у меня старину Дурбана, моего верного коня, на котором я ездил с четырнадцати лет. Между прочим, тебе еще повезло, что он не сбросил тебя. Стоит ему заметить одуванчики — не важно где, пусть даже на обочине дороги, сплошь запруженной каретами, — и он непременно постарается до них добраться. Для Дурбана одуванчики вкуснее амброзии. Он становится как шальной и не слушает всадника. Тогда тебе ничего не остается, как смириться и подождать, пока он не наестся до отвала, зато после этого он готов скакать куда угодно. Ну, что уставилась? — Барон нахмурился. — Не надейся, что я стану тебя жалеть и уж тем более извиняться. Готов поспорить, тетушки и понятия не имели о том, что у тебя на уме, верно?

— Они слишком хорошо меня знают. Если они дадут себе труд как следует напрячь мозги, то мигом все сообразят. К тому же я оставила им письмо.

— Черт! — Барон недоверчиво уставился на ее спокойное бледное лицо. — Ничего себе шуточки! Впрочем, чему тут удивляться? В конце концов, никогда невозможно предугадать, что взбредет в голову женщине. Ладно, давай выкладывай, как тебя зовут, да побыстрее.

Грей старательно отводил глаза в сторону, но они вновь упорно возвращались к ее обнаженному телу, и он ничего не мог с собой поделать.

Девушка побледнела еще сильнее, но по-прежнему молчала.

— Наверное, твои хозяйки переделали в Джека имя Жаклина?

Она отрицательно помотала головой.

— Но кто же ты тогда? Дженнифер? Джасмин?

— Меня зовут Уинифред Леверинг, и я ужасно замерзла.

— Уинифред? А при чем здесь Леверинг?

— Мою бабушку звали Уинифред, ее родня носила фамилию Леверинг. Это была бабушка с отцовской стороны. Мой отец просто обожал свою мать, и теперь мне приходится расхлебывать последствия этой любви.

Чертыхнувшись, барон затянул ворот на ее сорочке и поспешил навалить сверху побольше соломы.

— Ну а как звучит твоя собственная фамилия?

Девушка покачала головой, и от этого у нее сразу заломило челюсть; но она не подала и виду и твердо заявила:

— Я не желаю вам об этом говорить. Если вы узнаете, то все пропало.

— Что еще пропало? — Грей укутал ее соломой по самый подбородок.

— Наверное, мне вообще не следовало пускаться с вами в разговоры. Моя фамилия — Макгрегор.

— Врать ты умеешь еще хуже, чем воровать. Я готов поверить в Уинифред Леверинг — хотя бы потому, что, во-первых, такое жуткое имя трудно выдумать нарочно, а во-вторых, оно совершенно тебе не подходит, от него даже делается горько во рту. Вот почему я не сомневаюсь, что именно так тебя и зовут. Но тогда при чем тут Макгрегор? Я же просил говорить только правду!

Она обреченно вздохнула. Ну почему она сразу не придумала себе такое имя, которое не вызывало бы подозрений? Меньше всего на свете ей хотелось говорить правду. Кто знает, что на уме у этого странного барона. Вдруг он возьмет да и вернет ее прямо к отчиму!

— Мне нужно ехать!

Грей ясно услышал отчаяние в ее слабом голосе.

— Замечательная идея, — процедил он сквозь зубы. — Как только твои вещи просохнут, я отвезу тебя в Лондон и сдам теткам с рук на руки. Не сомневаюсь, что после этого они с охотой расскажут мне все, что я пожелаю узнать, а заодно сами разберутся в твоих выходках. Правда, до сих пор им этого не удавалось, и поэтому мне их искренне жаль, вот и все.

— Тетушки — чудесные старушки! Они сделают все, чтобы меня защитить, и уж точно не станут вам ничего рассказывать!

— Ладно, это мы еще посмотрим. Между прочим, я тоже продрог до костей. — Устав препираться, Грей устроился рядом с девушкой и принялся нагребать на себя сверху солому. — Вчера вечером я вернулся домой, мечтая пропустить стаканчик бренди и улечься в постель, чтобы во сне увидеть что-нибудь приятное, а теперь вместо этого должен мерзнуть в куче гнилой соломы. И все из-за тебя!

Он с отвращением покосился на свою соседку и только тут заметил, что она беспрерывно чешется.

— Вот дьявол! Из-за этой проклятой соломы ты, того и гляди, сдерешь с себя всю кожу!

Неохотно поднявшись, он скинул с девушки солому и принялся затягивать ворот ее сорочки, при этом ненароком скользнув пальцами по ее груди.

Она так и обмерла от ужаса.

— Ох, ради всего святого, не дергайся! Я не какой-нибудь чертов насильник!

— Перестаньте чертыхаться.

— Любой зачертыхается, если его заставить валяться на соломе в заброшенной развалюхе, да еще при этом терпеть общество девицы по имени Уинифред Леверинг! Лучше лежи и не дергайся.

Повозившись еще немного, Грей наконец с удовлетворением оглядел результат своей работы.

— Вот, теперь ты укрыта как надо. Ну и видок у тебя…

Он расстроенно нахмурился, осторожно пощупал ссадину у нее на виске и помрачнел еще больше.

— Не люблю, когда женщины ходят в синяках. Честно говоря, просто ненавижу. — Он нагреб еще один ворох соломы и улегся рядом.

— А у вас было много любовниц? Вы так ловко управились с застежкой на моей сорочке, как будто проделываете это каждый день.

— Я всегда готов оказать женщине маленькую услугу. Отлично помню, как расстегнул женскую сорочку в первый раз. Все вышло быстро и ловко, не хуже, чем сейчас.

Его речь звучала спокойно и рассудительно, однако Джек не могла ни в чем быть уверена до конца. Те двое мужчин, с которыми ей приходилось иметь дело прежде, вовсе не напоминали порядочных джентльменов и никогда не внимали голосу рассудка и чести.

— Может быть, — нерешительно начала она, — вы просто отвезете меня обратно в Лондон? Там я отлежусь и приду в себя. Тетушек я сумею убедить, что ничего страшного не произошло, и мы просто забудем обо всем, ладно?