Бумажный дворец - читать онлайн книгу. Автор: Миранда Коули Хеллер cтр.№ 24

– Вообще-то, ба, я бы искупалась в карьере с папой. Можем собрать для тебя чернику потом.

Папа выпрямляется, поворачивается ко мне, и на его лице появляется такая широкая улыбка, что я лишаюсь дара речи.

– Конечно, дорогая, – отвечает мне бабушка. – Раз тебе так хочется, то это отличный план.

Карьер прячется во впадине между двумя холмами, вырастающими за фермой Стрейтов. Я убедила Анну пойти с нами. Теперь, когда она знает, что уезжает в пятницу, ее настроение улучшилось. Втроем, с полотенцами в руках, мы карабкаемся по склону, по ведущей к широкому лугу коровьей тропе. На плоской вершине холма пасутся черно-белые коровы, мотают хвостами, отгоняя мух, с вымени капает травянистое молоко. Повсюду коровьи лепешки: одни уже такие сухие, что годятся для растопки, от других еще идет пар. В тени рощи на другом конце луга лежит карьер – глубокая дыра в земле, наполненная чистой водой, – его гранитные склоны скользки от влаги и мха, с грубых каменных выступов удобно нырять в бодрящий холод. Но сначала нужно пробраться через коровьи лепешки.

Папа снимает ботинки и ставит их ровно, как в армии.

– Кто первый добежит! – говорит он нам, улыбаясь во весь рот, и несется через поле, умело перепрыгивая с места на место. Папа ходит сюда с детства.

– Кто последний, тот тухлое яйцо! – кричит он через плечо. Он выглядит таким счастливым, беззаботным, что мне тоже делается радостно на душе. Анна сбрасывает кеды и бежит вслед за ним по полю, желая прибежать первой. Я, смеясь, бегу за ней, ветер бьет мне в лицо, полотенце развивается у меня за спиной, как баннер. Вокруг бродят жующие коровы, мягко покачивая круглыми боками, не обращая ни малейшего внимания на проносящихся мимо девчонок.

14:00

Дорогу к Черному пруду почти невозможно разглядеть, посередине растет трава, такая высокая, что задевает нам подвеску со звуком, похожим на шум ветра в прерии. Дорога поворачивает, разветвляется, потом еще раз и еще, пока не упирается в сломанный железный забор. За ним видна заросшая тропа. Я вылезаю из машины и иду за Питером вниз по крутому склону холма к маленькому песчаному пляжу, огибая по пути оставленные койотами кучки, серые от кроличьей шерсти и чертополоха. Черный пруд – самый маленький в этих лесах, о нем знают только местные. Наш пруд шире и прозрачнее. Его красота в размере, в полутора километрах водной глади, безоблачно голубой, как небо. Этот пруд древнее, мудрее, он сжался от времени и хранит много секретов. Бездонная дыра посреди дремучего леса, половину дня проживающая в тени.

Пляж усыпан толстыми сосновыми иголками, на нем ни следа человеческой деятельности. Здесь давно никто не появлялся. Когда я была ребенком, здесь устраивали пикники. Сюда приходили по особым случаям. И каждый раз приходилось вспоминать, куда поворачивать на развилке. По пути сюда легко было заблудиться. Как-то раз, когда мы пришли сюда с Анной, на пляже занималась сексом голая парочка. Женщина лежала на спине, раздвинув гигантские бедра, а мужчина пыхтел сверху. Было в этом что-то ужасно похабное. Не в самом половом акте, который напугал и заворожил меня, а в том, как расплющилось на жесткой земле, словно тесто, ее тело, в том, что ей было как будто плевать, что мы их увидели. Мы попятились и помчались обратно домой, хихикая от стыда и восторга.

Теперь мы с Питером садимся на берегу. Он вытаскивает из кармана сигарету. Зажигает.

– Помнишь первый раз, как ты привела меня сюда?

– Наше самое первое лето.

– Я все еще думаю, что это был самый романтичный момент моей жизни.

– Это мало что хорошего говорит о нашей супружеской жизни.

Питер смеется, но в моих словах есть смысл. Я привела его сюда искупаться перед ужином. Потом, когда мы занимались любовью на пляже, мне вдруг вспомнилась та голая парочка, раздвинутые ноги женщины, плотскость всего происходящего, и я застонала так, что над прудом загуляло эхо. Питер сразу же кончил. Я всегда знала, что во мне есть что-то дурное, какое-то тайное извращение, которое я старалась скрыть от Питера. И которое, надеюсь, он никогда не увидит.

– Слушай, – говорит он, беря меня за руку, – я должен извиниться.

– За что?

– За то, как вел себя сегодня утром. И вчера вечером. Я знаю, ты расстроилась, что я не стал читать стихотворение Анны.

– Да, в тот момент я была расстроена. Но Джонас прочел его очень красиво. И главное, что мы читаем его каждый год.

– И все-таки я прошу у тебя прощения. Я вел себя как свинья и сожалею об этом.

– Мы все слишком много выпили. Тебе не за что извиняться. Правда.

Не за что.

– Но сейчас в машине ты вздрогнула, когда я положил руку тебе на ногу.

– Я не вздрагивала, – произношу я, ненавидя себя за ложь. – На самом деле мне хочется, чтобы ты делал это чаще.

Он тушит сигарету о песок и смотрит на меня скептически, как будто желая удостовериться, что я говорю правду.

– Ну, тогда хорошо.

Придвинувшись ближе, он целует меня. У его губ привкус соли и дыма. С бревна в метре от нас соскальзывает на мелководье черепаха.

Поднявшись, я принимаюсь стаскивать купальник.

– Так что насчет того, чтобы искупаться?

Я не могу сейчас заняться с ним сексом. Только не после того, что мы сделали с Джонасом. Я не могу подвергнуть его еще и такому унижению. Питер пытается схватить меня, но я отскакиваю и мчусь к воде в надежде, что она меня очистит. Питер, голый, шлепая бежит за мной. Я задыхаясь плыву к противоположному берегу, стараясь держаться в десяти гребках впереди него. Но он сильнее, быстрее и в конце концов он довольный, хватает меня.

– Поймал! – ликует Питер, прижимаясь пенисом к моей скользкой спине.

– Давай отложим, – говорю я, выкручиваясь из его объятий. – Нам правда надо домой.

– Пять минут ни на что не повлияют, – отвечает Питер.

– Вот именно, – смеюсь я. – Мне нужно хотя бы десять.

С этими словами я ныряю, оставляя его позади, и плыву к берегу, к своей одежде, туда, где, как мне кажется, я оставила свою душу.

1979 год. Июль, Вермонт

Ряд за рядом. Море трепещущей зелени. Я никогда не видела столько кукурузы. Поля Уильяма Уитмена устрашающе бесконечны. Они покрывают склоны холмов до самой его фермы, как вражеский батальон. Уитмен – самый давний друг Лео. Они лучшие друзья еще с младшей школы. В воскресенье у Уитмена день рождения, и нас пригласили провести выходные на его ферме в сто гектаров.

– Уит переехал сюда из Филадельфии несколько лет назад, после смерти жены, – рассказывает Лео, пока мы едем по длинной грязной дороге, которая, как он обещает, наконец приведет к дому. – Все бросил: крутую юридическую фирму, красивый дом в Честнат-Хилле.

– Мне кажется, на последней развилке надо было свернуть налево, – говорит мама.