Приключения среди муравьев. Путешествие по земному шару с триллионами суперорганизмов - читать онлайн книгу. Автор: Марк Моффетт cтр.№ 21

Солдат-термит рубит на части мелких рабочих, пытающихся его завалить, во время рейда муравьев-мародеров в Сингапуре

Даже сумевшие сбежать могут не выжить. Я однажды видел сверчка, ракетой вылетевшего из своего убежища под листом. После серии зигзагов он оказался далеко от рейда, но несколько муравьев еще упорно цеплялись за него. Они грызли его, замедляя его движения, и наконец тело жертвы свело конвульсиями. Однако муравьи, завалившие его, были теперь так далеко от своей семьи, что умерли бы раньше, чем нашли гнездо.

Участники рейда мародеров, кажется, постоянно настроены на битву. Они сражаются с упорной пугающей точностью, и в больших рейдах, несомненно, есть расходные войска. Мелкие рабочие больше всего подвержены смертности. Прыгающий сверчок сумел изжевать пару мелких рабочих, висевших на его ноге, в фарш, прежде чем поддаться остальным. На пути назад к рейду я видел мелких рабочих, которые продырявили толстую гусеницу, и один из них утонул в жиже, которая вылилась из нее. Позже в этом рейде я увидел солдата-термита с пылающей рыжей головой, рядом с которым мелкие рабочие муравьи казались карликами, но они окружали его, как собаки – медведя гризли. Черные челюсти термита были остры как ножи, и каждый мелкий рабочий, приближавшийся к ним, разрезался пополам чисто, как гильотиной, покуда десяток муравьев не набросился на термита сзади и не одолел его.

Словно военный корреспондент, привыкший к трагедии, я наблюдал, как в схватках с добычей ломают и давят сотни мелких рабочих, а весь ужас бойни приближали линзы моей фотокамеры. Никогда не отвлекаясь от дела, чтобы спастись, они демонстрировали потрясающую преданность своему долгу. Это заставило меня задуматься о преимуществах эмоционального отупения в бою даже среди наделенных чувствами людей. Как писал один из авторов о Гражданской войне, «солдатам, возможно, было легче думать о себе не как о людях, а как о машинах» ^[76].

Такие мысли свидетельствуют, насколько я был захвачен драматизмом момента, нажимая на спуск фотоаппарата каждый раз, как случалось что-то удивительное. Я видел, что мелкие рабочие могут тянуть за ноги солдата-термита, пока он не оказался распростертым (щелк!). К этому времени передний край рейда продвинулся за жертву, которая оказалась глубоко внутри группы. Тут среднего размера рабочие и солдаты уже рыскали во множестве (щелк!). Солдаты были такими же бесшабашными, как и мелкие, и они обладали размером и силой мандибул, чтобы заслужить свое звание «солдат»; но в силу своего местоположения большинство из них вступили в бой с термитом только после того, как добыча была повержена (щелк!).

Солдат измельчает термита после того, как мелкие рабочие пригвоздили того к месту

Мои снимки превратились в сценарную раскадровку, которая показывала, что внутри рейда, после того как мелкие рабочие обездвижат тело, средние рабочие и солдаты становятся ударной силой, приходящей, чтобы провести разделку туши. Средние рабочие помещаются в более узкие уголки и щелки, чем те, куда могут проникнуть солдаты, возможно, проводя некое разделение труда при разделке туши.

Распределение усилий между мелкими рабочими, которые удерживают добычу, и средними и солдатами, которые ее добивают, связано с их соответствующим местоположением в строю. Непохоже, чтобы использовались особые приемы коммуникации, чтобы разместить муравьев на эти позиции; просто мелкие достигают переднего края первыми, потому что ходят более шустро, чем их более крупные сородичи, в то время как более крупные муравьи отстают из-за своей обязанности рвать добычу и остаются в глубине рейда. Несмотря на это, роль мелких рабочих на передовой очевидна. Только они и некоторые небольшие средние рабочие выделяют следовые феромоны, подтверждающие их важность в продвижении рейда к добыче и мобилизации других муравьев.

Для военного историка стратегия муравьев-мародеров демонстрирует классическое управление кадровым составом. Размещение большого количества многочисленных и малоценных слабых индивидов в опасности на передовой линии не только увеличивает улов, но также сводит к минимуму потери для общества в целом. Римляне использовали похожую стратегию на своих фронтах: вместо того чтобы призывать высококвалифицированных городских жителей, они в основном набирали крестьян, имеющихся в изобилии и легкозаменяемых при небольших социальных издержках, – практика, продолжавшаяся по крайней мере до Средневековья, когда плохо обученных людей использовали буквально как пушечное мясо ^[77].

Дерзкие действия крошечных рабочих гарантируют, что придется пожертвовать лишь небольшим количеством солдат, это разумно с учетом затрат на выращивание крупных рабочих, которые могут весить в сотни раз больше мелких. В некотором смысле рабочие средней и крупной размерных групп эквивалентны человеческой воинской элите – физически более сильные, превосходные бойцы, часто расположенные позади относительно неэффективного отребья на передовой. Эту элиту снабжают лучшим оружием и лучше обучают, защищают самой дорогой броней, прочной, как экзоскелет муравья-солдата.

Больших рабочих привлекают машущие во все стороны конечности добычи, и они добросовестно отсекают каждую движущуюся ногу или антенну. Обессилевшую добычу, если только она не слишком неудобной формы (как богомол, например, которого муравьи разорвут на части), мелкие рабочие поднимают целиком. Однажды я видел, как муравьи уносят геккона без лап, что подсказало мне, что они взяли его живьем.

Расчленение обездвиживает, но не обязательно убивает. Перемещение животной добычи в безопасное гнездо прежде нанесения удара милосердия может снизить вероятность, что ее похитят соперники или смоет бурей. Оставляя добычу живой, муравьи также могут консервировать мясо (что-то в этом роде делают жалящие муравьи, парализуя свои жертвы) ^[78]. Я узнал об этой стратегии однажды в Ботаническом саду, отняв безногую кобылку у мародеров, которые несли ее в гнездо. Я положил ее в банку и забыл о ней и только спустя два дня заметил, что культи ее ног еще дергаются. Ночью мне приснилось, что я был той беспомощной кобылкой, уносимой во внутренности гнезда, где меня переварят с пользой для муравьев их жадные до белка личинки.