Наследство Уиндемов - читать онлайн книгу. Автор: Кэтрин Коултер cтр.№ 38

— Они очаровательны, мэм. Урсула тоже очень приятный ребенок.

— Урсула — девчонка и ничего не стоит или стоит побольше вас, черт побери!

— Простите, мэм!

— Я говорю, что Урсуле повезло с рождением, мой сладкий ягненочек. Я верю, что она сможет сделать блестящую партию, выйдя замуж.

У Дукессы уже не на шутку разыгралась мигрень, и она лишь едва заметно кивнула, поняв, что Вильгельмина намерена покинуть ее. Затем, через дверь, в которую удалилась Вильгельмина, она выскользнула в сад, такой прекрасный в самом разгаре лета, с роскошно цветущими розами, нежными гиацинтами, пышными шапками гортензий и очаровательными кроткими маргаритками. Гроздья сирени источали столь приторный аромат, что заставляли забывать обо всем, навевая волшебные грезы. Дукесса подошла к старому дубу, столь кряжистому и развесистому, что под ним, казалось, собирались все ведьмы и духи в канун ночи 31 октября. Она уселась на его нижнюю ветку, прислонилась к толстому стволу и закрыла глаза. Хотелось побыть одной, однако мешали мысли о Вильгельмине. Казалось, что она провела с ней уже не один день, а целых десять. Хотя на самом деле и дня не было — лишь утро и вечер.

Мистер Уикс не мог сопротивляться атакам Вильгельмины и явно находился на пути к отступлению.

Но удивляло другое. По прибытии в Чейз Вильгельмина приняла их как своих гостей. Тетушка Гвент стояла позади и выглядела довольно сконфуженной. Было заметно, что она стушевалась перед властной гостьей.

Дукессу неприятно поразила эта встреча. Тревор тоже обманул ее ожидания. Она рассчитывала найти в нем грациозное, женственное существо с нежными белокурыми волосами; должен же он был по крайней мере шепелявить и носить бабочки до ушей! Марк будет разочарован.

Интересно, приехал ли он уже в Лондон?..

Спустя десять минут ее отыскали в саду Близнецы вместе с Урсулой. Ее головная боль к этому моменту из резкой успела превратиться в ноющую. Антония тут же объяснила:

— Я решила выйти замуж за Тревора, Дукесса. Он мне очень понравился.

— Тревора жаль. Несчастный! Он не может жениться на тебе, Антония, ведь тебе лишь пятнадцать, а он уже почти старый, — прервала ее Урсула.

Девушке было четырнадцать лет. Она была белокурая, как мама, с нежными мелкими чертами лица и обещала стать красавицей через пару лет.

— Старый! Тревор еще очень молод. — Щеки Антонии вспыхнули при таком высказывании о ее новом идоле.

— А почему он несчастен? — откусывая крупный кусок яблока, спросила Фанни. Раздался звук жевания.

"Она похудела, несмотря на то что продолжала все время жевать”, — отметила Дукесса. Лицо Фанни как-то вытянулось в последние месяцы. Они с Антонией еще росли. Дукесса вдруг почувствовала себя старой.

— Потому что его жена умерла, — ответила ей Урсула.

— Разве он был женат? — спросила Дукесса в изумлении.

— Да, его жену звали Хелен, она была очень хорошенькая, но у нее было слабое здоровье. Она умерла вследствие выкидыша, случившегося после падения с лошади. Они прожили всего полтора года вместе. Поэтому Тревор и отправился в Нью-Йорк.

Получив письмо от мистера Уикса, мать вызвала его, хотя наш Джеймс и был против. Он считал, что ему больше подходит роль старшего в семье после смерти отца, и хотел сам заботиться о нас. Он не разговаривает с Тревором уже целую неделю, но тот почти не обращает на это внимания, ему нет никакого дела до Джеймса. У него такой характер: находясь с нами, он постоянно витает где-то. Надеюсь, ты понимаешь, что я хочу сказать?

— Да, — ответила Дукесса, — я понимаю.

"Боже, — подумала она, — ведь я совершенно ничего не знаю о всех них: что им нравится, на что они надеются, какие у них секреты”.

— К тому времени, когда мне будет восемнадцать, — сказала Антония с самоуверенностью девочки, считающей себя завидной богатой невестой, способной распоряжаться другими всю свою жизнь, — Тревор сможет забыть о своих несчастьях. Он женится на мне, и я не умру, ожидая ребенка, потому что очень крепкая, сильная и отлично езжу верхом. Тетушка Гвент говорит, что я вынослива, как горностай.

Фанни окончательно расправилась со своим яблоком и , швырнула огрызок в пруд. Несколько диких уток испуганно вспорхнули в воздух.

— Возможно, я возьму себе Джеймса, — сказала Фанни. — Пусть он немного подрастет. Мальчишек можно сравнить с желторотыми птенцами или вином, которое нуждается в выдержке. Кажется, так папа всегда говорил о Чарли и Марке? Да, он говорил, что они пока лишь уксус, который еще должен стать марочным вином.

Урсула рассмеялась, но Антония выглядела несколько подавленной.

Дукессе стало неловко от слов Фанни.

— Очень хорошо, что ты вспоминаешь о своих умерших братьях с радостью и улыбкой. Я тоже очень хорошо помню то время, когда они были подростками, — сказала она, чтобы смягчить ситуацию.

— Мои кузены умерли, поэтому Марку и удалось стать графом… — сказала Урсула.

— Марк такой же твой кузен, как и они, — заметила ей Дукесса. — Ваши отцы были братьями. Ты должна уважать его, Урсула, потому что он теперь глава рода Уиндемов.

— Да, мэм, я понимаю.

— У тебя есть шанс выказать свое уважение прямо сейчас, Урсула.

Дукесса замерла. Потом, очень медленно повернувшись, она увидела Марка, стоявшего за толстым стволом с другой стороны дуба. Интересно, как долго он мог находиться там, слушая их глупые разговоры… Она молча уставилась на него.

— Охотно, милорд, — ответила Урсула.

— Ты можешь называть меня просто Марком, ведь я твой кузен.

— Да, Марк.

— И никакого горячего приветствия собственному мужу? — Марк подошел к Дукессе, почти лениво взял ее руку и поднес к губам.

Марк нахмурился при звуках сочного баритона Спирса, распевавшего на всю спальню куплеты про русского царя, принца и княгиню Екатерину.

— Милорд, вы уже виделись с Дукессой?

— Да, всего на какой-то миг. Она была в саду с юными леди.

— С ней все в порядке?

— А что с ней могло случиться, Спирс? Постой, ты что же, хочешь, чтобы я следил за ней так же, как ты за мной?

— Ну что вы, милорд! Просто когда я видел ее в последний раз, она показалась мне не очень счастливой. Ваш тон с ней часто бывает недопустимым, нужно соблюдать хотя бы внешние приличия!

— Она не заслуживает никаких приличий, допустимого тона и тому подобного, понимаешь ты это, предательский болван?

— Я очень ценю сдержанность и безупречные манеры вашего сиятельства, — ответил Спирс, бережно раскладывая в одежном ящике галстуки-бабочки с блестящей металлической нитью.

— Ты издеваешься надо мной, Спирс? Спирс выпрямился.