1937 год: Н. С. Хрущев и московская парторганизаци - читать онлайн книгу. Автор: Кирилл Абрамян cтр.№ 71

Другой случай оказался еще трагикомичнее. 21 декабря 1937 г. бюро Воскресенского райкома исключило из партии некоего Исаака Абрамовича Розенблюма, уполномоченного Союзснабсбыта района. Причем исключен он был «как враг народа, арестованный органами НКВД». Бюро МК ВКП(б) 27 февраля 1938 г. подтвердило это решение. Однако уже 22 августа 1938 г. свое постановление оно отменило, восстановило Розенблюма в правах члена партии, а секретарю Воскресенского райкома указало на грубую ошибку, допущенную при исключении. Причины такого резкого изменения позиции бюро МК заключались в следующем: «Проверкой установлено, что т. Розенблюм с апреля 1937 г. по май 1938 г. находился в специальной служебной командировке. Воскресенский РК ВКП(б), зная лишь о том, что т. Розенблюм выбыл из района по неизвестным причинам, вынес решение об исключении т. Розенблюма из членов ВКП(б) как врага народа. Когда т. Розенблюм вернулся из специальной командировки, после которой он был награжден орденом Красной Звезды, бюро РК ВКП(б), восстановив его в правах члена ВКП(б), не выявило виновников неправильного исключения т. Розенблюма и не дало соответствующей оценки этому факту» ^[719]. Остается добавить, что Исаак Абрамович был направлен по линии наркомата обороны СССР переводчиком в Испанию, где в то время шла Гражданская война. А его награждение 20 февраля 1938 г. орденом Красной Звезды почти совпало с решением бюро обкома об исключении из партии ^[720].

Проверялись в 1938 г. и дела людей, исключенных в 1936 г. Так, Серпуховским горкомом 26 июля 1936 г. был исключен из кандидатов партии электромонтер фабрики «Красный текстильщик» С.И. Бочаров. Причиной исключения стало скрытие от парторганизации факта исключения из партии в 1928 г. и арест в 1935 г. органами НКВД отца Бочарова. Спустя почти два года это дело решили проверить на бюро МК. Протокол заседания зафиксировал: «Предъявленные Бочарову обвинения подтвердились. Бочаров неискренне вел себя на бюро МК ВКП(б), заявляя, что он не знал об отце как о троцкисте, между тем как об этом факте сообщалось в местной печати». Поэтому решение Серпуховского горкома было утверждено: «за скрытие от парторганизации факта ареста его отца-троцкиста и за неискренность перед парторганизацией» С.И. Бочаров был исключен из партии ^[721].

Еще до официального утверждения итогов кампании по обмену партдокументов, 29 сентября 1936 г. Политбюро утвердило постановление «О возобновлении приема новых членов в ВКП(б)» ^[722]. Согласно нему, с 1 ноября 1936 г. во всех парторганизациях возобновлялся прием в ВКП(б). Однако постановление содержало ряд положений, которые требовалось строго соблюдать. Устоявшийся порядок, когда кандидаты в партию принимались первичной организацией списком, утверждались райкомом заочно, нередко опросом членов бюро без проверки необходимой документации, теперь высшее партийное руководство не устраивал. Всем партийным организациям, в соответствии с уставом партии, предлагалось при приеме:

– производить индивидуальный персональный отбор кандидатов;

– проверять наличие всех документов (рекомендации, заявления) первичными организациями и райкомами;

– обсуждать каждую кандидатуру на партсобраниях;

– подтверждать решение первичной организации в райкоме в присутствии принимаемого в партию и секретаря парткома.

Серьезность этих требований высшему руководству вскоре пришлось подтверждать новым постановлением. Уже 11 октября секретариату ЦК поручено в двухнедельный срок разработать проект директивы парторганизациям и указаний редакциям газет в связи с приемом в партию ^[723]. А 21 октября Политбюро такое решение утвердило ^[724]. Повторно указав на необходимость тщательного индивидуального отбора в ряды партии, Политбюро обратило внимание на попытки различных областных парторганизаций провести прием как типовую пропагандистскую кампанию. Накануне возобновления приема в партию ряд парторганизаций начали организовывать митинги и собрания для беспартийных, в газетах стали появляться материалы, пропагандирующие вступление в партию. Пытаясь ускорить предстоящий процесс, некоторые парторганизации стали создавать специальные комиссии, определять контрольные цифры и разверточные задания по приему, обязывать членов партии в порядке партийных поручений давать рекомендации кандидатам, даже если они не знали лично подавшего заявление.

Несмотря на то, что московская парторганизация в директиве среди нарушителей не упоминалась, ситуация с приемом и здесь не была благополучной. Из-за неудовлетворительного состояния партийно-массовой работы ряду областных райкомов в октябре 1936 г. Московский комитет директивно, до устранения всех недочетов, запретил начинать прием в партию (Сафоновский, Шацкий, Пушкинский районы) ^[725]. Бюро Истринского райкома фактически санкционировало созыв 2 декабря 1936 г. собраний во всех партийных организациях, о которых члены партии узнали в день проведения. Спешность объяснялась данной секретарям парткомов директивы «оформить» все имеющиеся заявления о приеме в партию к 4 декабря, когда было намечено заседание бюро райкома. К моменту, когда это дело стало разбираться секретариатом Московского комитета в январе 1937 г., ряд принятых в партию людей получили определения как недостойные и непроверенные ^[726]. А чуть ранее, 11 декабря 1936 г. бюро Московского комитета обязало заведующего ОРПО Крымского «обеспечить детальное изучение принятых в партию по парторганизациям Московской области и всей практики приема как в первичных организациях, так и в райкомах (состав принимаемых и подающих заявления, характер обсуждения заявлений, формы отказа и приема в партию, вовлечение в партжизнь принятых), строго следуя за неуклонным выполнением требований устава партии и указаний ЦК ВКП(б)» ^[727].

26 декабря 1936 г. Оргбюро рассмотрело технические вопросы приема в партию, подготовленные Маленковым ^[728]. А уже 25 января 1937 г., руководствуясь этим решением, бюро МК утвердило порядок приема в партию и предоставления документов уже по райкомам и горкомам столицы и области ^[729]. Под ответственность Хрущева 10 февраля Оргбюро постановило выдать Московскому обкому бланки 4000 партбилетов и 3000 кандидатских вместе с соответствующим количеством отчетных и учетных карточек ^[730].