Николай Чудотворец - читать онлайн книгу. Автор: Константин Ковалев (Ковалев-Случевский) cтр.№ 73

Счастливое завершение таких историй — это пример того, как может простая, искренняя вера решить любые, самые трудные жизненные проблемы, особенно связанные с таким непростым явлением человеческой жизни, каким являются деньги. Ведь они до сих пор считаются эквивалентом, служащим мерой стоимости любых товаров и услуг, способным непосредственно на них обмениваться, а также являются особым товаром, ценной бумагой, знаком стоимости и различными благами или ценностями. Деньги считаются столь важными, но только не в жизни духовных подвижников, которые последуют в своем бытии другим благам или так называемым высшим ценностям, не имеющим отношения к деньгам как таковым, невидимым и малопонятным обычным людям.

Здесь уместно, для завершения размышлений о роли денег в духовной жизни общества и о роли святителя Николая в справедливом их перераспределении, привести лишь один чудесный пример из XX столетия, связанный с блокадой Ленинграда и именем епископа Мир Ликийских. Эту историю мы находим в воспоминаниях митрополита Алексея (Симанского), который жил при знаменитом Никольском морском соборе и служил в нем каждое воскресенье (собор не был закрыт в советское время, он был в числе лишь пяти оставшихся тогда действующих православных церквей). Температура в храме опускалась ниже нуля, при этом певчие и прихожане от голода и холода едва держались на ногах. По всему городу священники ежедневно отпевали до двухсот скончавшихся жителей. Тогда, по словам митрополита, случилось следующее: «После службы, убирая в храме, был найден сверток. Когда его развернули, то очень удивились, увидев там десятки золотых царских монет. Кто-то тайно пожертвовал их на нужды обороны, положив возле иконы Николая Угодника»…

На Западе на иконописных изображениях святителя Николая сразу же узнают среди других святых по трем шарам, которые он держит в руках. Каждый шар символизирует мешочек с деньгами, которые он несет, чтобы спасти тех самых трех девиц. Здесь можно вспомнить записки двух русских дипломатов, посланных Петром I в Европу для самых разных дел, — П. А. Толстого и Б. П. Шереметева. Оба они с коротким промежутком во времени попали в итальянский город Бари, где хранились мощи святителя Николая, и оба обратили внимание на серебряный алтарь и образ Чудотворца с Евангелием в левой руке. Толстой записал: «Поверх того Евангелия зделаны три яблока круглые, золотые во образ чудеси чудотворцова, как отцу трех девиц, хотящему отдати на брак скверной, три узла подал злата и от смертелнаго блуднаго греха тех девиц избавил».

На православном Востоке такое изображение — редкость. Зато в старинной службе святителю произносятся памятные слова: «Елеем чистоты светильник помазав, Николае, как дочерей ты спас прежде, так и в конце мужей мореплавания от неведения к свету ты извлекаешь, чтобы взывать: «Отцов наших, Боже, благословен еси».

Документ, о котором пойдет речь, является самым древним из источников, которые рассказывают нам о житии святителя Николая. Он же, что удивительно, является и самым исторически обоснованным. То есть многие события, о которых говорится в нем, подтверждаются.

Да и самый корень — ядро — документа («Urtext») также считается древнейшим из написанных и сохранившихся, которые создавались в связи с Житием Николая Чудотворца.

Мы говорим об источнике «Praxis de stratelatis» («Деяние о стратилатах»), предположительно созданном еще в IV веке, спустя лишь годы после кончины епископа Мирликийского. Хотя самая старая из найденных редакций текста, которая дошла до нас в нескольких рукописях X века, восходит к V–VI столетиям. Некоторые исследователи считают, что данный текст «Деяния» является частью документа под условным названием «Vitae Sanctus» («Жизнь Святого»), который не сохранился.

Рукописи «Деяния о стратилатах» известны в пяти редакциях. Если где-то обнаружились еще новые варианты или новые списки в других редакциях — можно только приветствовать и поздравить счастливчиков, сумевших это сделать. Именно этим сочинением пользовались затем агиографы Симеон Метафраст, а в XVIII столетии и святитель Дмитрий Ростовский, когда они работали над составлением Житий епископа из Мир Ликийских.

Не случайно говорят, что наши знания о святителе Николае как об исторической фигуре основаны в первую очередь на тексте «Деяния о стратилатах». Так считал в начале XX столетия один из главных публикаторов этого документа на древних языках — Густав Анрих. На обнародованные им тексты во многом сегодня опираются исследователи, работающие над реконструкцией событий.

Г. Анрих датировал текст VI веком. К нему присоединился и переводчик «Деяния о стратилатах» на английский язык, медиевист Чарлз У. Джонс (Ch. W. Jones), считавший также, что первая часть документа содержит историческую правду, а вторая — с чудесами — похожа на беллетристику, так как, по его словам, не имеет «внешних доказательств». Однако если посмотреть хотя бы знаменитый труд «История» нехристианского автора конца V столетия Зосима (Zosimus), то мы можем увидеть, что такие доказательства находятся. Исторический контекст реальности близок к тексту агиографа. По этой причине итальянский исследователь о. Джерардо Чоффари считает, что текст можно датировать IV веком, когда произошел захват на несколько недель императорской власти Непотианом, сыном героя «Деяния о стратилатах» (то есть около 350 года и даже около 340 года; подробности см. ниже). А вторая редакция документа появилась в V–VI столетиях.

Впервые сам факт существования «Praxis de stratelatis» был отмечен в конце VI века в столичном византийском граде Константинополе. Ссылки на текст «Деяния о стратилатах» тогда появились в сочинении константинопольского пресвитера и писателя Евстратия, в сокращенном варианте заголовок которого звучит так: «О состоянии души после смерти» (De statu animarum post mortem). На него и ссылается в своем труде о святителе Николае Г. Анрих. Евстратий в VI столетии цитирует некое «Житие святителя Николая», хотя приводит лишь эпизоды из части этого Жития — «Praxis de stratelatis». То самое Житие, не дошедшее до нас целиком.

О. Джерардо Чоффари, считая, что Евстратий все-таки имел перед собой полный текст некоего «Жития святителя Николая», так пишет о датировке документа («Praxis de stratelatis»): «Вопрос, который должен поставить здесь критик, заключается в следующем: имеется ли какая-нибудь вероятность того, что хоть один писатель VI в. мог создать такой текст, относящийся к святому Николаю? Ответ прост: нет. Если анализировать факты, которые в нем содержатся (а не употребленные в нем термины, бесспорно, более позднего происхождения), становится очевидным, что данный текст мог быть написан только между 340 и 400 гг. Ни один писатель позднего V в. (если только он не был историком уровня Сократа, Созомена или Феодорита), безусловно, не мог знать тех характерных реалий более раннего периода… Итак, житие святого Николая, содержащее «Praxis de stratelatis» (Bios, о котором говорит Евстратий Константинопольский около 583 г.), было написано между 340 и 400 гг., предпочтительнее первая датировка…» Не возражает против этого российский исследователь А. Ю. Виноградов, к нему присоединяется историк А. В. Бугаевский, который даже предложил более раннюю дату появления документа — до 336 года.