Николай Чудотворец - читать онлайн книгу. Автор: Константин Ковалев (Ковалев-Случевский) cтр.№ 27

Известно, что сразу же по обнародовании второго эдикта по всей империи стали бросать в застенки священнослужителей. Евсевий Кесарийский в своей «Церковной истории» замечает, что священников и епископов захвачено было столь много, что власти решили освободить места в тюрьмах, отпустив на волю настоящих закоренелых преступников. Христианский священник тогда считался хуже таковых.

Однако осенью 303 года в честь двадцатилетия собственного правления империей Диоклетиан вдруг объявил всеобщую амнистию. Для чего он издал так называемый третий эдикт. Нашлось в нем место и для христиан. По эдикту священник мог выйти из тюрьмы, но при одном условии: нужно было согласиться принести жертву языческим богам. Но Диоклетиан недооценил силу духа христианских заключенных. Большинство отказалось это делать. Правда, стражники могли освободить того, кто лишь на словах подтверждал согласие на языческий обряд. И некоторые священнослужители так и сделали — заявили о согласии на словах. Хотя с другими отказниками, дабы в обязательном порядке освободить их из тюрем, поступили более жестоко, подвергнув пыткам. Вот как рассказал об этом Евсевий Кесарийский в своей «Книге о палестинских мучениках»: «Один был отпускаем, как будто бы совершил жертвоприношение, тогда как посторонние, схватив его за руки и подведши к жертвеннику, насильно всовывали ему в правую руку мерзкую и нечистую жертву. Другой даже и не касался ее, но бывшие тут свидетельствовали о его жертвоприношении, — и он молча удалялся. Тот, взятый полумертвым, был выбрасываем уже как мертвец и, причисленный к принесшим жертву, освобождался от оков. Этот кричал и свидетельствовал, что он не согласен на жертвоприношение: но его били по устам; приставленная к сему толпа заставляла его молчать и выталкивала вон, хотя он и не приносил жертвы. Столь важно было для них добиться (от христиан) и одного призрака жертвоприношения».

В 304 году вышел четвертый эдикт Диоклетиана (некоторые ученые спорят о подлинности этого документа). Указ содержал более утонченные требования: все граждане Римской империи, независимо от пола и возраста, должны были собираться по языческой традиции для проведения общего жертвоприношения. Так легко можно было выявить непримиримых и несогласных. Те, кто отказывался или не приходил, подвергались смертной казни. На Востоке империи, в Мирах Ликийских, например, документ действовал до появления спасительного Миланского эдикта в 313 году (о чем мы расскажем позже).

Профессор Московской духовной академии И. В. Попов в своей статье «Диоклетиан Римский император», помещенной в 4-м томе «Православной богословской энциклопедии» за 1904 год, писал: «Действие этих указов было, поистине, ошеломляющее среди христиан. Весьма многие поспешили выдать свои книги, отречься от своей веры и принести жертву идолам. Но еще больше было таких, которые остались твердыми и верными, несмотря на все пытки, и даже пред лицом смерти. Среди язычников многие представители власти были весьма снисходительны, причем снисходительно относились к разным уловкам, употреблявшимся некоторыми христианами, и с неудовольствием смотрели на то, на их взгляд, странное возбуждение, с которым они стремились к мученичеству. Но в других местах необузданно свирепствовал самый дикий фанатизм, и христиане подвергались разным невыразимым страданиям».

Забегая вперед отметим, что «великое гонение» не остановило распространение христианства в мире. Однако в итоге репрессий было уничтожено (предположения современных ученых) почти четыре тысячи граждан. Сюда не входят те, кто подвергался истязаниям, пыткам, провел годы в тюрьмах или был изгнан за пределы своей родной земли. Если включить их, то цифра пострадавших от гонений может увеличиться многократно. Но даже если поверить, что было казнено не более трех-четырех тысяч человек, то куда нам деть цифры, приведенные в книге биографий римских Пап, называемой Liber Pontificalis (самая ранняя версия восходит как раз к IV столетию), где утверждается, что в эпоху «великого гонения» только за один погром в течение трех дней было убито 17 тысяч человек! Историки XIX века А. Вознесенский и Ф. Гусев пишут, что гонение началось в Никомидии, «где в самый день Пасхи сожжено было в храме до двадцати тысяч христиан». И такие значительные цифры встречаются в источниках нередко…

Существенны ли подобные жертвы для такой империи, как Римская? Можно сравнить число жертв (пусть даже в четыре тысячи человек) с населением тогдашних античных городов? Ответ вполне прост — это соответствует количеству населения целого средиземноморского города IV столетия. То есть руками римских правителей был стерт с лица земли большой мегаполис, символический град весьма полезных для нации и образованных людей. Заметьте, не чужих жителей, не представителей населения других стран, с которыми воевали тогда римляне, не воинов из стана настоящих врагов — вооруженных и опасных для самой империи! А своих же, граждан страны, исправно исполняющих свой долг перед нею, вносящих большой вклад в развитие экономики и культуры!

Современный англоязычный историк Питер Дэвис (Р. S. Davies), опубликовавший в оксфордском «Журнале теологических исследований» статью «Причины и цель гонений в 303 году нашей эры» (The Origin and Purpose of the Persecution of AD 303), произвел подсчет жертв Диоклетиана и его соратников таким образом: тот, кто упомянут по имени в качестве мученика, — тот и был казнен. А остальные — безымянные — возможно или частично, вымышлены. Основывает ученый свои выводы на исследованиях боландистов — известных иезуитов, которые тщательно изучали и изучают жития католических святых. То есть речь идет о документируемых (например, решением судов губернаторов римских провинций) или реально упомянутых в документах по именам жертвах. И вот что получается. В секторе провинций под управлением Диоклетиана в период 303–305 годов в Малой Азии, где жил святитель Николай, насчитывается… 26 мучеников. А в секторе провинций под управлением Галерия в период 305–311 годов — всего 12. Конечно, делается оговорка, что данные цифры не означают всего количества погибших. Но…

Парадокс такого утверждения заключается в том, что иногда ученые мыслят как жители XXI столетия, когда существуют средства массовой информации, телевидение, мобильная связь и вообще сведения о событиях распространяются почти с мгновенной скоростью. Но в начале IV столетия если что-то и происходило, то люди могли об этом и не узнать, а если узнавали, то намного позже, при передаче новостей от человека к человеку. Вот почему часто не были известны даже имена тех, кто пострадал. Говорили так — 70 мучеников палестинских, или — мученики Никомидийские. Никто не вел быстрого, точного и такого страшного учета!

И еще важная деталь. Среди имен убиенных, которые остались в истории, почти все — имена высокопоставленных или известных на тот момент личностей, которые происходили из знатных семей, служили при императорском дворе или были просто богатыми людьми. Это характерный признак летописания или составления хроник в мировой истории. То же самое было, например, в более позднем русском летописании, где мы видим имена в основном бояр и выше — до великих князей и царей. Исключением были лишь известные воины или герои.

Как пример, в случае с эпохой гонений Диоклетиана, — упоминание имени убиенного великомученика Георгия Победоносца, который происходил из знатного рода и был командиром в составе императорской гвардии. Или — великомученика Пантелеймона, который был придворным лекарем при императоре. Петр, Горгоний и Дорофей Никомидийские — служили при дворе и были доверенными лицами императора. Вот почему их имена сразу же становились известны, вернее — уже были на слуху. Их убиение производило общественный резонанс. Тогда как мученичество неизвестного крестьянина могло не оставить в истории его имени. Однако такие убиенные все же были включены тогдашними историками (например, Евсевием Кесарийским) в свои книги — в общее число жертв.