Атомный конструктор №1 - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кремлев cтр.№ 32

У нас над этой проблемой задумывались тоже с конца сороковых годов, но сразу был взят курс на транспортабельный термоядерный заряд, и вскоре определились две основные физические схемы, которые кодировались как РДС-6с («слойка Сахарова») и РДС-6т («Труба Зельдовича»). Кроме того, развивалось направление по новым атомным зарядам.

Пожалуй, для читателя будет небезынтересным познакомиться с письмом заместителя начальника ПГУ Завенягина начальнику КБ-11 Зернову от 8 марта 1950 года. Несмотря на обычные для тех лет иносказания, это письмо кроме обычного грифа «Совершенно секретно (особая папка)» имело также дополнительный гриф «Хранить наравне с шифром. Только лично».

Завенягин писал:

Всего же в «Плане научно-исследовательских, опытно-конструкторских и испытательных работ КБ-11 на 1951 год» значились работы по РДС-1 (уже по серийным изделиям), РДС-1М, РДС-5 (4), РДС-2М, РДС-7, РДС-8 и по РДС-6с и РДС-6т. Как видим, перечень солидный, хотя не все из заявленного было доведено до поздних стадий разработки, не говоря уже об изготовлении экспериментального изделия для полигонных испытаний.

ЗАБОТ постоянно прибавлялось, и в КБ-11 появились первые настоящие молодые специалисты — не только по возрасту, но и по статусу, то есть, только что закончившие различные вузы.

Конечно, коллектив КБ-11 был молодым по среднему возрасту сотрудников и до этого. Даже Главный конструктор, «ЮБ» — так все звали Харитона чуть ли не в глаза, не дотягивал в конце сороковых годов до пятидесяти (родился в 1904 году). Директор «Объекта» Зернов был Юлия Борисовича на год моложе!

Но если в начальный период — в ««эпоху РДС-1», КБ-11 комплектовалось только опытными кадрами готовых специалистов, работавших до этого в других отраслях, то сейчас на «Объект» начали приезжать ученые и инженеры, приходящие в атомные работы прямо со студенческой скамьи. И это тоже было «знаковой» приметой, живым подтверждением перспективности и долгого века оружейных работ. Впрочем, эти, не очень, вообще-то, радующие, перспективы обуславливались не агрессивными планами СССР, а все более очевидной агрессивностью Америки. Против ядерного меча США нужен был советский Ядерный Щит.

За счет новичков увеличились в численности все подразделения — начиная с теоретического. Прибыло и полку будущих конструкторов-зарядчиков. Забегая вперед, скажу, что эти «ребята 50-х» и составили в будущем костяк «школы Фишмана», со временем возглавив почти все структурные подразделения зарядного конструкторского «куста» в «Арзамасе-16».

Да, задачи множились и «ветвились». Но главными в 1952 и 1953 годах стали, все же, работы по термоядерному заряду РДС-6с. При этом с какого-то момента схема «трубы Зельдовича» была раз и навсегда отставлена, а конструкторские компоновочные «прорисовки» по ней уничтожены. Зато, кроме «водородной» РДС-6с, КБ-11 вплотную приступило к созданию экспериментальных зарядов РДС-4 и РДС-5 с расчетом на их полигонные испытания во второй половине 1953 года. Первоначальный срок, установленный Завенягиным, оказался нереальным, что само по себе говорит об объеме и сложности проблем.

1952 год стал этапным для конструкторов-КБ-11 и в другом отношении. В очередной раз произошла структурная реорганизация, и 1 апреля 1952 года научно-конструкторский сектор преобразовали и разделили на два самостоятельных сектора. Сектор № 5 возглавил Николай Леонидович Духов, а сектор № 6 — Самвел Григорьевич Кочарянц. Этим было положено начало специализации конструкторских подразделений по так называемым первому и второму тематическому направлениям.

Духов, будучи заместителем Г лавного конструктора, то есть — Харитона, руководил пятым сектором до конца октября 1952 года, а в 1954 году уехал в Москву директором и Главным конструктором нового КБ-25 (будущего ВНИИ автоматики). Впрочем, первые два года КБ-25, образованное на базе завода № 25 Минавиапрома, существовало в виде филиала № 1 КБ-11.

Исполняющим обязанности начальника 5-го сектора надолго (до августа 1958 года!) стал сорокадевятилетний Виктор Федорович Шатилов. В 1939 году он закончил Московский химико-технологический институт имени Менделеева и до 1948 года работал на номерном заводе в Дзержинске Горьковской области. Дорос до должности начальника цеха, а потом был назначен начальником отдела охраны труда и техники безопасности. В 1949 году его направили в КБ-11, но здесь он тоже ведал «безопасностью» и на испытаниях, например, 1951 года входил в административно-хозяйственную группу Н.И. Нецветова в качестве ответственного за ТБ. Если учесть, что все мало-мальски значимые вопросы техники безопасности были в ведении компетентных технических специалистов, то роль Шатилова в работах на Полигоне выглядит достаточно скромно.

Почему исполняющим обязанности начальника конструкторского сектора после Духова назначили Шатилова — сказать трудно, хотя рекомендовал его, возможно, сам Духов, с которым Шатилов имел добрые неофициальные отношения. Объяснение могло быть и иным: в сложившейся ситуации руководство «Объекта» не сочло целесообразным отвлекать на администрирование тех, кто был нужен прежде всего как инженерный руководитель.

Так или иначе, произошло то, что произошло. Заместителем начальника НКС по науке вскоре стал Гречишников, а замом по конструкторской части остался Терлецкий. К тому времени оба уже были атомными «асами», поэтому особых проблем у Шатилова не появлялось — коллектив сформировался опытный, боевой. Плохо о Викторе Федоровиче никто не отзывался, но Геннадий Александрович Соснин, ветеран

КБ-11 и многолетний начальник 5-го сектора, в своей книге о конструкторах сказал о нем коротко: «Он не был по образованию и опыту работы конструктором и поэтому проявил себя больше административным руководителем».

Соснин хорошо описал и суть конструкторских проблем, впервые возникших при разработке «водородной бомбы» РДС-6с: