Воспоминания генерала Российской армии. 1861–1919 - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Иванов cтр.№ 75

9 октября, в 9 часов утра, явился ко мне полковник Горский и не без ехидства объявил мне решение [бригад ного] совета солдатских депутатов об оставлении его [Горского] начальником бригады, а меня не допускать до командования… я в душе даже обрадовался. После сего явился командующему войсками округа прапорщику, не помню его фамилии… комедия. Послал телеграмму военному министру — что со мной делать. Обедали в союзе поваров, обед за 5 руб. очень вкусный и сытный, но столовая помещается в подвале в доме на Атаманской улице, публика в столовой самая аховая, рожи все каторжные-разбойные. На сердце тяжело и скверно. Мы живем в штабе бригады на Фабричной улице, д. № 43.

11-го Областной совет солдатских депутатов требует высылки моей из Омска. Зина сегодня именинница — горе-горькое. Жить в штабе невозможно, пьяные писаря не стесняются и орут ночью во все горло, и хамы же… Надо искать квартиру.

14-го были за всенощной в Казачьей церкви, что против кадетского корпуса. Церковь богатая, поют очень хорошо. В церкви стоит знамя Ермака.

15-го меня зачислили на должность генерала для поручений, содержание в месяц — 655 руб., да пенсии 198 руб., а всего 853 руб. Сахару нет, а поэтому купили 1 фунт леденцов за 4 руб.

16-го совершенно нечаянно нашел квартиру на Перевозной улице, дом купца-пароходчика Ивана Михайловича Леонтьева, во флигеле — две комнатки с кухней за 60 руб. в месяц. Купили для Ольги манной крупы 20 фунтов по 80 коп. за фунт.

19-го два месяца как из Риги, а нашего багажа еще нет.

20-го получил 793 руб. 23 коп. всего содержания по 20 октября. Олюшка молодцом — ест и спит исправно. Хозяин наш И. М. Леонтьев, видимо, хороший человек. Квартира холодная, так как углы сгнили.

21 октября ровно три года, как я с 10-м полком ушел из Владивостока на войну. Купил Зине калоши резиновые за 25 руб. и две пары чулок за 12 руб. 50 коп. Был у всенощной в соборе, служил епископ Селивестр, хор пел хорошо.

23-го четыре года нашей свадьбы во Владивостоке в 10-м полку под 133-й высотой, на Первой речке.

24-го просил в Интендатстве бязи для белья, так как все белье осталось в Риге: чистое прачка-латыш не привез 19 августа, а грязное Елизаров в суматохе позабыл захватить.

26-го встретил знакомого по Владивостоку, частного поверенного Александра Николаевича Рушковского. Оля в первый раз сама перевернулась на животик.

31-го наш багаж прибыл, и я его получил в исправности и целости — 6 мест, 27 п. 35 ф., прямо чудо. Большевики свергли правительство Керенского.

1 ноября школа подпрапорщиков ^[213] арестовала командующего войсками, и в крепости идет стрельба.

2-го переехали на квартиру, разобрали вещи. Глазам не веришь, что вещи целы. Телеграммы из России нельзя понять — одни опровергают другие.

3-го обедали дома: чудные щи, каша гречневая с отличным топленым маслом и жареная свинина в плошке. Наелись вовсю.

4-го получил, совершенно неожиданно, порционных — 617 руб., с неба свалились. Купили деревянного масла и зажгли лампадочку. Ходили за всенощную в Казачью церковь. На душе как-то легче.

5-го ходили после обеда гулять и зашли в Серафимовскую часовню, что у моста, поставили свечку и помолились.

7-го купили у прапорщика П. И. Рощина Олюшке кроватку за 35 руб. (она и теперь еще в Харбине — 1922 год). У Зины уменьшилось молока, и Ольга целый вечер орала и капризничала. В столовой Союза поваров встретил Федора Ивановича, убежавшего в Бабских-Будах от осколка гранаты.

9 ноября, цены новые невозможные, не хватает содержания. Зине нездоровится. Ольга орет во все горло. По вечерам, перед сном, я кладу Ольку к себе на гинтер и заставляю ее орать полчаса, после чего спит ночь спокойно. Ужасные известия идут из России — настало второе смутное время… в Москве идут ожесточенные бои.

16-го сидим дома с неотвязчивыми думами — что же дальше будет, Россия гибнет — это ясно. Командующий войсками Омского военного округа прапорщик Плотников уходит. Жаль, хороший человек.

18-го наняли няньку — Марья Гавриловна Тюкова, крестьянка Томской губернии, Каинского уезда, Киштовской волости, д. Карбалык, 75 лет. Тип цыганки — страшная. Имела 13 детей.

19-го, сегодня Олюшка в первый раз улыбнулась матери. Столичных газет нет. Что-то творится там.

20-го получил содержания 479 руб. Купил масла топленого 5 фунтов по 3 руб. 20 коп. за фунт. За всенощную ходили в кадетский корпус — церковь хорошенькая. Вспомнилась Ярославская военная прогимназия. Познакомился с подполковником Петром Петровичем Мозером — воспитатель нашего В. А. Яблочкина.

24-го получены известия: генерал Духонин зверски убит матросами, генерал Корнилов бежал с 400 кавалеристами из Быхова, генерал Каледин осадил Ростов-на-Дону. По всей России пожары, убийства и грабежи… Куда идем и что найдем?

26-го Георгиевский праздник. Праздник придела Казачьей церкви. Парада не было — храбрость стала не в чести, подлая трусость торжествует… ну, по делам и плоды будут.

27-го приехал новый начальник штаба округа, мой начальник 121-й пехотной дивизии в Риге, генерал-лейтенант барон Александр Александрович Таубе. Встретились как старые знакомые.

30 ноября начались морозы 20°. У меня в углу холодновато, спасаюсь своим меховым одеялом. Известия из России самый неотрадные — анархия полная, пошел брат на брата. Я назначен ликвидировать две школы подпрапорщиков ^[214]. Самочувствие скверное, будущее темно и неизвестно.

1 декабря мы с Ольгой просыпаемся рано, в комнатах холодно. В штабе округа все офицеры пасмурные и угрюмые — не веселят декларации большевиков. Сердце тревожится за будущее.

2-го получил полевых порционных — 217 руб., и пенсии за октябрь и ноябрь — 390 руб. Купил у хозяина дров 10 сажень. Известия одно хуже другого… Россия гибнет как великое государство, разбивается на осколки, которые растащат враги России.

5-го мороз до 28°, у нас тепло. Зина заболела горлом и насморк, у Олюшки насморк. На душе тоскливо и тяжело. Неожиданно купил 3 фунта чаю по 2 руб. за фунт.

6-го в Казачьей церкви храмовой праздник. Служил архиерей. Народу было очень много.

7-го в штабе офицеры ходят как в воду опущенные. Мы с Зиной решили ехать к своим в Иман. Приказано офицерам сдать оружие… скоро конец.

11-го в своей комнатке поставил чугунку, которую затапливаю в 3 часа ночи, с тем чтобы было тепло вставать.

13-го Зина сшила Олюшке теплое платьице. В квартире 13°. От скуки мы с Зиной играем в карты, в «66». На сердце тоска и грусть. Олюшка, смотря на нас, смешно прищелкивает язычком. Она у нас одна утеха. Спит Олюшка отлично, не просыпаясь, от 8 часов вечера до 9 часов утра.