Лавандовый сад - читать онлайн книгу. Автор: Люсинда Райли cтр.№ 11

– Так я прощен?

Она отвернулась от машины и посмотрела на него, досадуя на собственную чувствительность, но все еще не в силах справиться с обуревающими ее эмоциями.

– Я просто… – Эмили отрешенно глянула на утопающие в зелени луга, раскинувшиеся внизу, мучительно подбирая нужные слова, чтобы все правильно объяснить этому чересчур назойливому англичанину. – Я просто хочу чего-то добиться в этой жизни сама. Чтобы люди судили обо мне не по фамилии…

– Понимаю, я и сам поступил точно так же. Не смею вас более задерживать, но честно! Я очень рад нашему знакомству. – Себастьян протянул ей руку для прощания. – Удачи вам во всем!

– Спасибо. До свидания.

Эмили открыла дверцу машины и усадила уже заметно нервничающую Фру-Фру на переднее сиденье. Потом залезла сама, включила двигатель и медленно поехала вниз по холму, пытаясь разобраться в собственных чувствах. Почему она так болезненно отреагировала на слова этого человека? Может, он слишком прямолинеен? Французы все же предпочитают более формальный стиль общения, особенно при первом знакомстве. Непосредственность Себастьяна явно застала ее врасплох. С другой стороны, возразила она сама себе, он просто пытался быть с ней дружелюбным. Нет, дело тут не в нем. Дело в ней самой. Себастьян невольно задел самое больное место в ее душе, отсюда и ее чрезмерная реакция на его слова. Эмили посмотрела в ветровое стекло. Себастьян тоже спускался вниз с холма в нескольких метрах впереди нее. Она вдруг почувствовала себя страшно виноватой.

Тебе уже целых тридцать лет, разозлилась она мысленно на саму себя. И ты вольна распоряжаться наследством Мартиньеров по собственному усмотрению. Делай с ним что хочешь. Может, пришло уже время начать вести себя как взрослая самостоятельная женщина, а не как неуравновешенный подросток?

Когда машина поравнялась с Себастьяном, Эмили сделала глубокий вдох и опустила боковое стекло.

– Ну раз вы приехали сюда, чтобы взглянуть на замок, то было бы огорчительно, если бы вы уехали, так и не увидев его. Хотите, Себастьян, я прокачу вас туда прямо сейчас?

– Вы это серьезно? – Удивление разлилось по лицу Себастьяна, оно же звучало и в его голосе. – Конечно, я был бы счастлив взглянуть на замок. Особенно в обществе человека, который хорошо знает дом изнутри.

– Тогда садитесь, – она наклонилась к дверце и открыла ее, приглашая его занять пассажирское место.

– Спасибо, – Себастьян мигом запрыгнул в салон и захлопнул за собой дверцу. Машина снова покатила вниз по холму. – Но я все еще переживаю, что невольно расстроил вас. Вы точно уже простили меня?

Эмили тяжело вздохнула:

– Вы тут совсем ни при чем, Себастьян. Тут все дело во мне. При малейшем упоминании имени Мартиньеров меня словно заклинивает. Психолог назвал бы такое поведение «срабатыванием триггера». Надо учиться изживать этот комплекс.

– У нас у всех полно своих комплексов. В том числе присутствует и комплекс неполноценности, особенно если речь идет о предках, которые были более успешными, более могущественными и значимыми, чем мы, сирые.

– Вот такой сильный характер был у моей матери, – задумчиво бросила Эмили. – С ее уходом в жизни многих людей образовалась самая настоящая дыра. Но вы правы. Сильный характер – это судьба. Боюсь, я не такая. Я всегда знала, что мне не под силу тянуть на себе груз ответственности за фамильную честь семьи Мартиньеров.

Кажется, два выпитых бокала вина изрядно развязали ей язык, мелькнуло у нее. Но как-то она не почувствовала ни капли неловкости, пустившись на откровенности. И это почему-то возбуждало. Но и пугало тоже.

– К сожалению, не могу сказать то же самое о своей матери, – ответил ей признанием на признание Себастьян. – Впрочем, она предпочитала, чтобы мы, дети, называли ее Викторией. По правде говоря, я ее совсем не помню. Она родила меня и моего маленького братишку в колонии хиппи в Штатах. Когда мне исполнилось три годика, а младшему – два, она привезла нас в Англию и швырнула на руки своим родителям, моим дедушке и бабушке, которые жили в Йоркшире. А через пару недель укатила прочь, оставив детей на попечение стариков. С тех пор я ее не видел. Больше мы о ней никогда и ничего не слышали.

– Ах, Себастьян, – только и смогла вымолвить потрясенная Эмили. – Так вы даже не знаете, жива ли ваша мать сегодня?

– Нет, не знаю. Маму нам с братом заменила бабушка. Нас привезли к ней и бросили на ее попечение совсем малышами, и бабушка стала для нас всем тем, чем обычно является для детей мать. Честно признаюсь, если бы я где-нибудь увидел свою мать, на улице, в толпе людей, где-то в доме, то я бы даже не узнал ее.

– Вам повезло, что у вас была такая замечательная бабушка. Но все равно это очень грустно. – В голосе Эмили звучало нескрываемое сочувствие. – И отца своего вы тоже не знаете?

– Нет. Я даже не уверен, что у нас с братом был один отец. Потому что уж очень мы разные. Но в любом случае…

Себастьян оборвал себя на полуслове.

– А что ваш дедушка? – поинтересовалась у него Эмили.

– Дедушка умер, когда мне было пять лет. Он был прекрасным человеком. В годы войны сражался в Северной Африке, был тяжело ранен на фронте, и последствия этого ранения потом отравляли всю его оставшуюся жизнь. Мои дедушка и бабушка обожали друг друга. А потому со смертью дедушки бедняжка Констанция в полном смысле этого слова осиротела: потеряла не только горячо любимого мужа, но и свою единственную дочь тоже. Пожалуй, лишь осознание того, что она должна поставить нас с братом на ноги, и давало ей силы жить. Совершенно потрясающая была женщина. Кремень, а не человек! Даже в свои семьдесят пять оставалась бодрой, крепкой, подвижной. А потом внезапно заболела и сгорела буквально за неделю. Не уверен, что среди нынешнего поколения есть похожие люди. – Голос Себастьяна был исполнен неподдельной грусти. – Что-то я, однако, разболтался. Прошу простить меня.

– Не за что вам извиняться передо мной. Для меня это даже своеобразное утешение – знать, что кто-то еще рос в сходных и весьма непростых обстоятельствах. Иногда, – продолжила Эмили, подавив очередной вздох, – мне кажется, что иметь богатое прошлое так же плохо, как и не иметь прошлого совсем.

– Согласен целиком и полностью, – Себастьян энергично кивнул головой и улыбнулся. – Бог мой! Если бы кто-то из посторонних сейчас услышал наш разговор, то наверняка подумал бы, что вот двое мажоров, пресыщенных всеми благами жизни, сокрушаются о самих себе, посыпая голову пеплом. Не будем забывать, что мы пока живем еще не на улице. Разве не так?

– Так, – согласилась с ним Эмили. – Но всегда найдутся и те, кто будут думать именно так, как вы только что сказали. Во всяком случае, обо мне. И их тоже можно понять. Они же не видят того, что скрывается за слоем позолоты и мишуры. А вот и замок. Взгляните! – Она махнула рукой в сторону родительского дома.

Прямо перед ними на некотором расстоянии возвышался сказочно красивый дворец, окрашенный в бледно-розовый цвет, элегантно утонченный, поражающий взгляд изяществом стиля и декора. Замок уютно примостился в долине, раскинувшейся перед ними. Себастьян восхищенно присвистнул: