История Средиземноморского побережья - читать онлайн книгу. Автор: Эрнл Брэдфорд cтр.№ 139

В то время как болезнь Европы – которую вскоре ускорила американская Великая депрессия – продвигалась к кризису, Средиземное море, его острова и берега, изменилось в связи с появлением нового и сравнительно благоприятного явления – туризма. Представители среднего класса (в основном из Британии, Соединенных Штатов и других процветающих стран) открыли для себя восхитительный средиземноморский климат – много моря и солнца, – а еще прекрасное вино и местную кухню, сказочное художественное и архитектурное наследие. На Балеарских островах, Крите, Кипре, в Египте и Леванте появились новые захватчики, платившие за свое пребывание большие деньги.

Новые визитеры сменили тех молодых людей, для которых тур по Европе в XVIII веке был завершением образования. А за ними, в свою очередь, последовала викторианская haute bourgeoisie ^[6]. Помимо посещения великих культурных центров – Флоренции, Венеции, Афин и Рима, обладавших большой привлекательностью, эти люди строили для себя летние виллы, брали в аренду дома или поселялись в отелях, которые стали строиться на побережье. Среди эдвардианской знати, к примеру, наиболее популярной была Таормина (где склонный к педерастии немецкий барон делал фотографии обнаженных местных юношей, копии которых до сих пор можно увидеть в табачных лавках). Капри, от которого исходят эротические испарения, предположительно оставленные Тиберием (но на деле являющиеся заслугой сплетника Светония), имел своих поклонников. Юг Франции – вино и сосны – тоже привлекал многих.

Европейские художники и писатели, давно открывшие для себя возбуждающие и сравнительно дешевые удовольствия этого моря, где были созданы многие их книги и картины, оказались вынуждены конкурировать в экономическом плане с более богатыми, но менее эстетически развитыми туристами. Средиземное море Байрона, Китса и Шелли, французских импрессионистов и модернистов, таких как Матисс и Пикассо, теперь привлекало богатых бизнесменов со всего мира. Одновременно, поскольку воздушные путешествия только начались и были очень дороги, в нашествии участвовали только те туристы, которые были достаточно богаты, чтобы позволить себе долгие летние каникулы, отели, виллы и личные автомобили. Американец Скотт Фицджеральд в романе «Ночь нежна» сумел ухватить дух этого периода лучше, чем кто-либо другой. Его Средиземноморье – туристический центр, игровая площадка, где все те, кто приезжают туда в поисках отдыха и удовольствий, понятия не имеют, что оно далеко не всегда было манежем для взрослых. Другой роман, «Водоем, затопляемый во время пролива» (The Rock Pool) британского писателя Сирила Коннолли, тоже передает этот аспект межвоенного Средиземноморья – безмятежного отдыха и удовольствий, таких бесконечно далеких от суровой реальности.

«Нейлор проснулся поздно в состоянии глубокого похмелья… Солнце ярко светило сквозь заросли пурпурных бугенвиллей. Он поковылял к морю… Открыв глаза, он убедился, что небо, солнце и песок серые как на фотографии, его взгляд скользнул по песку, по дощатому тротуару шагали загорелые женские ноги. Поднять глаза он не мог. «Вы видите во мне существо с большого бодуна», – подумал он, и на него нахлынули волны чувственных воспоминаний. Он стал толкать свое инертное тело к морю, пока не погрузился в теплую воду. Волн не было. Все мелководье Жуан-ле-Пена состояло только из запахов и масла, а за ним – в сотне футов – начиналось настоящее море».

Напоминание о том, что за внешне улыбающейся мирной физиономией этого двуликого моря существовал еще и другой образ – холодная маска войны, – можно найти во многих книгах, опубликованных в то время в Италии и Германии. Одна из них – Il Mediterranean – автора Гаммеля Сиверта – Hummel Sievert – (место и дата важны – Милан, 1938). В ней излагается распространенная в то время теория о том, что Италии судьбой предназначено править на Средиземноморье. «По воле средиземноморских народов, благодаря утверждению их национальной независимости, «британский эпизод» этого моря завершен. Речь идет о периоде, когда британцы включали бассейн этого моря в систему безопасности их имперских коммуникаций». Время показало, что, пока британцы сохраняют интересы в Индии, они будут заинтересованы и в средиземноморских базах. Сиверт сомневался, будет ли Мальта в новый век аэропланов иметь такое же значение, как раньше, и доказывал с помощью диаграмм, что остров находится в пределах дальности действия итальянской бомбардировочной авиации, действующей с баз на Сицилии. И все же Мальта выжила, и на ее берегах началось вторжение, поставившее Италию на колени.

В отличие от Первой мировой войны многие сражения Второй мировой войны проходили на средиземноморских берегах. Так было потому, что с падением Франции в 1940 году это был единственный регион, в котором британцы и немцы могли схлестнуться друг с другом. Кроме того, это был район, непосредственно касавшийся Италии, и, единожды связав свою судьбу с Гитлером, Муссолини решил, что здесь будет легко поживиться. Битва за контроль над Средиземным морем продолжалась почти три года – от вступления Италии в войну в июне 1940 года до окончательной капитуляции сил оси в Тунисе в мае 1943 года. После этой даты, хотя на Сицилии и в Италии продолжались наземные кампании, в том, кто господствует на Средиземноморье, никто не сомневался. Несмотря на потери, нанесенные немецкими субмаринами, британцы и их американские союзники продолжали переправлять крупные армии и перевозить военные грузы с относительной безопасностью. Одна акция, надолго прославившаяся в истории войны на Средиземном море, – атака королевской морской авиации, действовавшей с авианосца Illustrous, – на итальянский флот, стоявший на его южной базе в Таранто. Она началась после наступления темноты и велась двадцать одним торпедоносцем на пять линкоров, девять крейсеров и множество эсминцев и вспомогательных судов. Атака завершилась успехом. Самолеты летели низко над кораблями и сбрасывали торпеды, несмотря на сильную противовоздушную оборону. Британцы потеряли два самолета. Но за эти несколько минут было полностью уничтожено итальянское военно-морское превосходство, равно как и моральный дух итальянских моряков. Два линкора были выведены из строя на много месяцев, а третий затонул. Капитан Дональд Макинтайр в «Битве за Средиземное море» писал: «Рассвет 12 ноября 1940 года в Таранто открыл новую эру. Эпоха господства линкора завершилась. В течение пяти месяцев линейные флоты воюющих держав караулили друг друга. Один флот не желал вступать в бой, другой не мог вынудить противника принять бой. Ни один из флотов не мог сказать, что господствует на море. Итальянцы не могли помешать англичанам доставлять снабжение на Мальту. Англичане не могли перерезать итальянские морские коммуникации, ведущие в Африку. Теперь относительная сила линейных флотов изменилась в пользу англичан. У итальянцев осталось только два линкора против пяти, которые имел Каннингем».

Сражение в Таранто в определенном смысле было не менее важным, чем битва Дрейка в Кадисе в 1587 году. Хотя линкоры продолжали ходить по Средиземному морю и Тихому океану до конца войны, об их уходе возвестило сражение той ночью, когда торпедоносная авиация за несколько минут полностью изменила баланс сил на море. (Таранто послужило моделью нападения японцев на Пёрл-Харбор, после которого США вступили в войну.) Огромный бронированный линкор, имевший 15-дюймовые пушки и с начала века господствовавший на море, теперь присоединился к линейному кораблю, галеону, галеасу и галере в Музее военно-морской истории.