История Средиземноморского побережья - читать онлайн книгу. Автор: Эрнл Брэдфорд cтр.№ 106

Военно-морская сила Османской империи стала очевидной народам Европы весной 1538 года. Барбаросса вывел из Константинополя флот численностью более ста галер и повел его на юг через Эгейское море. Поскольку Венеция находилась в состоянии войны с турками, едва ли следовало ожидать, что адмирал султана пощадит острова, пребывавшие под контролем или протекторатом Венеции. Первым ощутил силу нового османского флота Скиатос, расположенный и северной оконечности Эвбеи у входа в залив Волос. Маленький укрепленный город не имел шансов выстоять против такого числа кораблей и людей и пал меньше чем через неделю. Там был оставлен гарнизон, чтобы охранять остров для новых хозяев, и турки двинулись дальше, захватывая всю добычу, которую только можно было взять с собой. Модель событий на Скиатосе повторилась неоднократно в будущем и во время того весеннего рейда по Эгейскому морю, и впоследствии в других частях Средиземного моря. Жизненно важные артерии островов, которые оказались под контролем Венеции, благодаря изменению дожем Дандоло направления Четвертого крестового похода, рухнули в течение следующих нескольких лет. Те острова, которые не имели первостепенного стратегического значения, были оставлены под властью итальянских правителей в обмен на выплату дани султану. Во время первого весеннего наступления Барбаросса захватил Скирос, но оставил Андрос, находящийся к югу от него, под венецианским протекторатом, чтобы получать дань от правящих семейств. Затем он попытался взять Крит, но, обнаружив, что стены Кандии слишком крепки для ограниченной артиллерии, имевшейся на его кораблях, он двинулся дальше, разорив прибрежные деревни. Более восьмидесяти деревень опустели после этой кампании, а молодые и сильные жители стали гребцами на галерах.

Барбароссой можно восхищаться как администратором, адмиралом и воином – во всех этих качествах он был выше всяких похвал. Однако он являлся типичным представителем того аспекта Османской империи, который сделал ее самым бесплодным и деструктивным явлением, когда-либо известным человеку. Его кампании в Эгейском море, в Западной Италии и других местах велись с безжалостной эффективностью и стратегическим умением, однако были по большей части деструктивными. И он, и его преемники разрушали не для того, чтобы заменить чем-то другим. Турки были завоевателями, такими же, как вандалы. Они разоряли города и деревни, порабощали людей и уходили, оставляя после себя руины и пустоту. И не только воины ответственны за то, что они превращали Средиземноморье в пустыню, усыпанную костями. Турецкие администраторы и не думали заботиться о землях, которые покорили воины. Главное, чтобы оттуда исправно поступали налоги и в любой момент, если понадобится, можно было получить новую партию рабов. Арабы усовершенствовали сельское хозяйство на захваченных ими землях, внедряли новые методы обработки земли и ирригации, которым научились на Востоке. Турки не были земледельцами, и их единственным вкладом в хозяйство Греции и Эгейских островов стал завоз туда быстро размножавшихся вездесущих коз, безжалостно уничтожавших молодые побеги.

Упадок Эгейских островов начался еще в классические времена, когда человек, не ведавший о роли деревьев в природе, вырубил леса, не дав соответствующей замены. Но именно при турках острова достигли своего теперешнего состояния – полнейшей бесплодной нищеты. Единожды появившись, козы оставили за собой пустынное пространство, и после этого люди стали всецело от них зависеть. Образовался порочный круг, существующий до сих пор. Когда козы стали основой экономики островитян, практически не осталось надежды восстановить лес, чтобы сохранить оставшуюся почву. Островитяне, зависящие от животных, которые дают им мясо, молоко и шерсть, не могут ждать десятилетиями, когда вырастут леса, улучшится почва и вернутся условия, необходимые для обработки земли хотя бы в ограниченных масштабах. Продуваемые ветрами скелеты Эгейских островов – жертв человеческого невежества и ошибок – символы триумфа Барбароссы.

После разорения Крита весной 1538 года адмирал узнал, что в Адриатическом море замечен крупный вражеский флот, направляющийся на юг к Ионическим островам. Корфу, Итака, Занте и другие острова этой группы играли важную роль в венецианской экономике, являясь промежуточными этапами на восточных торговых путях. Барбаросса захотел получить их для султана, и сведения о том, что в его направлении движется очень большой флот, нисколько его не смутили. Возможно, он считал, что такая реакция объясняется его действиями, поскольку он как раз вызвал двадцать галер из Египта в качестве подкрепления. Не было сомнений в том, что его успехи заставили европейские государства объединить свои силы.

Среди затянутых летней дымкой островов Ионического моря Барбароссу ожидал самый крупный флот, который видели в этих местах после Четвертого крестового похода или с тех пор, как Антоний и Клеопатра бежали от сил Октавиана в 31 году до н. э. Он состоял из 81 корабля – галер и парусников – из Венеции, папской эскадры из 36 галер и 30 галер из Испании. Это было больше, чем флот Барбароссы, а ожидалось еще прибытие 49 галер и 50 парусных галеонов под командованием Андреа Дориа. Император Карл V был исполнен решимости раз и навсегда ликвидировать турецкую угрозу на Средиземноморье и вернуть там европейские позиции. Сделай он это, история моря стала бы намного более спокойной и процветающей.

Последовавшее сражение при Превезе было чрезвычайно интересным по двум причинам. Во-первых, оно состоялось там же, где когда-то бились флоты Оставиана и Антония и Клеопатры. Превеза – турецкая деревня, расположенная напротив мыса Акциум (Акций), расположенного в устье канала, ведущего в залив Арта, известного в классические времена как Амбракийский залив. Это большой залив Ионического моря, расположенный в нескольких милях к северу от острова Левкас. Залив Арта раскинулся на 25 миль с востока на запад и на 10 миль с севера на юг. Он может вместить довольно крупный флот, и адмирал, расположивший свои корабли в нем, господствует над узким извилистым входом. Барбаросса, получив сведения о действиях вражеского флота, быстро повел свои корабли к заливу и вошел в него раньше, чем Дориа и другие командиры собрались на Корфу. Словно осьминог, обосновавшийся в каменной расселине, Барбаросса чувствовал себя в полной безопасности, главное было не попасться ни на какую приманку, которой его могли попытаться выманить в открытое море.

Именно это и попытался сделать Дориа, проведя ряд галер мимо входа в канал в Превезу. Барбаросса не попался на крючок, и Дориа увел свои корабли на юг, чтобы сдвинуть с места своего коварного противника. Барбаросса, со своей стороны, не мог позволить таким крупным вражеским силам плыть в направлении греческих территорий своего хозяина, и потому он приказал своим кораблям поднимать якоря и начать погоню. Зрелище мощного османского флота, идущего по извилистому каналу мимо мыса Акциум, где Октавиан сделал себя властелином мира, было явным повторением событий древности. Зрителям могло показаться, будто судьба решила возродить старую драму.

Последовавшее сражение, хотя и не было таким решающим, как победа Октавиана, определило ход истории на несколько десятилетий вперед. Несмотря на численное преимущество Дориа, Барбаросса переиграл его, не дав втянуть себя в генеральное сражение с тяжелыми (и тяжеловооруженными) парусными галеонами. Он довольствовался тем, что захватывал отставшие корабли, как только появлялась возможность, и к концу дня смог записать на свой счет семь кораблей противника. В столкновении с превосходящими силами противника турецкий адмирал доказал, что превосходит итальянцев, и если бы не одна стадия сражения, Хайреддин добился бы победы, не потеряв ни одного корабля.