Железный волк - читать онлайн книгу. Автор: Сири Петтерсен cтр.№ 36

Потому что Нафраим хочет завладеть ею?

Юва всю жизнь сжигает дьяволов, почему бы не спалить ещё одного? В любом случае хуже от этого не будет, да и мама хотела этого.

Она проскользнула в комнату чтения. Мама успела начать сеанс, зажгла настенные лампы и открыла ларец. Её перевёрнутый стул валялся на полу. Юва ощутила сосущее чувство в груди, и на неё внезапно нахлынуло горе, которое она загнала обратно. Если захочется погоревать, придётся сделать это позже.

Она подняла карты. Бледные китовые хрящи толщиной с лист дерева были покрыты чёрными узорами. Для того чтобы их сжечь, понадобится мёртвое дерево, и даже с его помощью карты всего лишь расплавятся. Только неделю назад Юва стояла здесь и думала, что карты пережили поколения Саннсэйров и наверняка переживут Сольде.

Она подняла глаза на гибкое тело волка, которое занимало всю стену. Его нарисовала прабабушка Сила.

Мы рисовали волков, обе.

Юва помедлила с картами в руках. Она собиралась уничтожить то, что старше её самой. Старше, чем мама и бабушка. Это ощущалось как-то неправильно, и такие мысли были для Ювы неожиданными, ведь она увидела ценность предмета, имевшего отношение к чтению крови.

Молчаливый смех умер, не достигнув губ. Она потратила целую жизнь на то, чтобы вырваться из этого дома, и теперь, после смерти мамы, она наконец свободна. Что за безумный приступ сентиментальности? Сейчас уже поздно думать о своих корнях.

Карты были небольшие по размеру, меньше бумажных карт, которыми пользовались многие чтицы крови. Картинки на них притягивали взгляд, хотя были довольно простыми в начертании. Их окружали символы и руны. Луна, ворон, нож, тайна…

Дьявол.

Карта с дьяволом ничем не выделялась, насколько Юва могла судить. На картинке был изображён сильный мужчина с волчьей головой, не слишком отличный от того, что обычно рисовала она сама.

– Юва? Кто-нибудь видел Юву? – голос Сольде прорезал тишину зала.

Юва положила карты на место и закрыла ларец. Если жечь, то позже. Будет надо, время найдётся. Единственное, что она знала о дьяволе наверняка – он никогда не исчезает.

Юва проснулась до рассвета, проспав всю ночь мертвецким сном – наверное, впервые в этом доме. Хеймилла уже послала весточку в Ведовскую гильдию, и оттуда тотчас прибыли омывательницы трупов. Три женщины, такие старые, что, казалось, лишь несколько недель отделяют их от Друкны, работали так споро, как будто никогда ничем другим не занимались. Они были одеты в простую одежду из шерсти и льна, рукава которой можно было закатать выше локтя и закрепить, как у тех, кто помогает коровам отелиться.

Они подготовили маму для помещения в зал мёртвых храма Юль. Обмыли её и привели в порядок, сменили постельное бельё и нарядили в чёрное кружевное платье. Помаду с губ убрали. Волосы заплели в косы и искусно уложили, как сама она никогда бы не смогла. Украшения чтицы крови и кожа землистого цвета на пальцах, которыми она держала сигару, подтверждали, что именно Лагалуна, а не кто-то совершенно чужой, лежит в кровати под балдахином. У Ювы появилась неприятная мысль, что сейчас перед ней настоящее лицо мамы, которое она всегда скрывала под маской.

Следующими явились Огни и Маруска, ближайшие подруги матери, которым теперь предстояло руководить Ведовской гильдией без неё. Нет… На самом деле им предстояло руководить вместе с Сольде. Какая абсурдная мысль.

Огни Вольсунг было за семьдесят, её кожа совсем высохла, щёки оплыли вниз, глаза впали, а уши оттягивались железными кольцами, похожими на щиты. На лбу у неё позвякивали маленькие амулеты на цепочке, которой она подвязывала седые волосы. Она приказала Гомму приготовить кровавое печенье и масляные пирожные, как будто была хозяйкой в доме. Когда она кричала своим сиплым голосом, жила на её шее напрягалась, и казалось, что она проглотила палку.

Маруска была помоложе, лет пятидесяти, и каждый её взгляд Юва воспринимала как укол. Рыжие волосы были уложены в плотную причёску, напоминавшую лакированную чашу, уголки губ – опущены вниз в вечном недовольстве. Вместе они представляли собой всё то, с чем связывают гильдию чтиц крови: самодовольные и непреклонные, окружённые напускной аурой таинственности. Юве понадобилось много лет, чтобы научиться не замечать эту ауру. Сольде, жалких шестнадцати лет от роду, сожрут заживо.

Сольде сломается – она не такая, как ты.

Слова мамы болью отзывались в мыслях, но Юва сделала всё что могла: отдала Сольде то, что та хотела. Наследственные письма сожжены, ключ от письменного стола вернулся на место в тумбочке. Всё кончено. Оставалось только пережить бдение.

Если она и справится, то только благодаря Эстер, которая зашла к ней с вожделенной бутылкой ржаной водки. Вдобавок Юва уже залила в себя три кружки чая из клыкарышника и уже почти не слышала ударов собственного сердца, как будто умерла.

Страх притупился. Она оцепенела.

Рюгена она не видела со вчерашнего дня. Ничего странного, она ведь сама попросила его уйти, хотя и не ожидала, что он просто возьмёт и послушается.

Медленно, но верно дом Саннсэйров наполнялся людьми со всего Наклава. Многие по-разному трактовали баланс между скорбью по умершей и радостью за наследницу, который следовало соблюдать во время бдения по чтице крови. Такая двойственность даже Сольде давалось нелегко. Хотя, судя по всему, самое большое неудобство ей доставляла узкая юбка, из-за которой ей приходилось ходить мелкими шажками, поэтому использовать Сольде для каких-либо практических задач не представлялось возможным. Впрочем, она была полностью поглощена тем, что принимала поток поздравлений и соболезнований.

Огни, Маруска и их совсем взрослые дочери отняли у Сольде много времени, и её бледная, как у привидения, улыбка становилась всё напряжённее. Казалось даже, что она совершенно не понимает, как относиться к сестринству, частью которого мечтает стать. Лепесток Саннсэйров занял своё место в правящем трилистнике: Саннсэйр, Вольсунг и Аусте.

Юва очень старалась оставаться незаметной, и это оказалось несложным. Люди избегали говорить с ней больше, чем было необходимо. Они соболезновали, а глаза их бегали, поскольку речь шла не только о смерти, но и о потере дома и имущества. Юва перестала быть Саннсэйр и превратилась в волос в супе.

Она слонялась по дому и слышала удивительнейшие вещи. Лорн Сельвер, громкоголосый ярл и домовладелец, собирался вместе с другим сухарём из торговой гильдии оценить дом. Их чрезвычайно впечатлил чёрный зал с великолепной лестницей. Двое мальчишек дёргали и толкали стеклянный шкаф с чучелом ворона в надежде получить бесплатное предсказание, но ворон не сдвинулся с места.

Две женщины из Ведовской гильдии, Илия и Флу, стояли в зале, разглядывали мамины мрачные безделушки и рассуждали о том, что смерть в месяц Гита ни о чём не говорит. Лагалуна, наверное, уже рвёт саван из-за того, что не смогла покинуть этот мир в день весеннего равноденствия. А ведь в том случае, вполне вероятно, прекратилось бы течение весны.