Византия в эпоху иконоборчества - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Величко cтр.№ 2

Путь к свободе им преграждала сильная горная крепость с характерным названием «Железная», начальником которой был некто Фарасманий, признавший над собой власть арабов, но состоявший при этом в дружеских отношениях и с аланами. На предложения Льва пропустить его к Трапезунду и признать власть Римского императора Фарасманий ответил отказом, и тогда Лев пошел на хитрость. Он устроил засаду неподалеку от крепости и, дождавшись, когда ее жители выйдут на полевые работы, приказал воинам начать атаку, надеясь ворваться в крепость. Но замысел не удался — Фарасманий успел закрыть ворота. Оставалось брать крепость штурмом — изначально убийственное предприятие.

Однако тут на помощь Льву пришел правитель апсилов Марин. Услышав, что царский спафарий осаждает крепость, варвар посчитал, будто скоро большое римское войско подойдет к тому на помощь. Поэтому, заранее демонстрируя лояльность византийцам, он явился ко Льву с отрядом из 300 воинов и предложил свои услуги. Об этом дали знать осажденным и, испугавшись штурма, Фарасманий тут же согласился признать себя подданным Византийской короны, но римский военачальник уже не доверял ему, опасаясь оставлять у себя в тылу столь сильную крепость. Он получил разрешение от Фарасмания войти в город, но отдал своим солдатам приказ разрушить крепостную стену до основания. Затем вместе с аланами и Марином Исавр дошел до Апсилии, где его встретили с большим почетом. После Лев переехал в Трапезунд и оттуда морем вернулся в столицу ^[8].

Как уже говорилось в предыдущей главе, он не застал императора Юстиниана II в живых, но не признал прав Филиппика на престол. Последующие волнения близ царского трона привели к тому, что победитель арабов и глава фемы Анатолика стал первым претендентом на царский трон, а затем и императором.

17 марта 717 г. Лев Исавр торжественно въехал в Константинополь через Золотые ворота и был объявлен новым императором Византии. Но вскоре выяснилось, что судьба уготовила Льву испытания, преодолев которые он только и сможет подтвердить свое право управлять Римской империей. После последнего поражения ото Льва Исавра халиф Сулейман ибн Абдулмалик (715–718) решил сосредоточить все свои усилия на взятии Константинополя. Уступающий по дарованиям своему покойному брату, он явно превосходил того надменностью и честолюбием. А потому покорение Константинополя для Сулеймана стало делом и чести, и жизни ^[9].

Чтобы понять ретивость арабов, нужно несколько слов сказать об их повелителе. Прирожденный патологический убийца, он был способен на самые неожиданные поступки, удивлявшие своей жестокостью даже современников того сурового века. Как рассказывают, во время хаджа 716 г. в Медине к нему, стоявшему в окружении группы придворных поэтов, подвели пленных византийских солдат в количестве 400 человек. Непонятно по какой причине халиф почему-то предложил стоявшему по соседству с ним внуку аль Хасана ибн Али Абдаллаху отрубить одному из них голову. Недолго думая, тот взял у охранника его плохонький меч и отрубил голову несчастному христианину, перерубив одновременно железный ошейник. Такой мощный удар изумил Сулеймана, и он предложил остальным присутствующим присоединиться к казни, в которой приняли участие и поэты. В итоге под руководством халифа убийство превратилось в своего рода спортивное состязание, потрясшее воображение стоявших неподалеку арабов.

В другой раз, уже в Иерусалиме, Сулейман приказал сжечь живьем прокаженных, поскольку те своими колокольчиками не давали ему уснуть после обеда. От его вспышек ярости страдали даже близкие люди: рассказывают, что после одной ссоры с халифом его родной брат Марван слег и умер. Так что полководцы арабов имели все основания стараться изо всех сил, лишь бы не навлечь на себя гнева повелителя правоверных ^[10].

Халиф не ограничился сухопутной армией, но приготовил сильнейший флот, должный поддерживать ее с моря и блокирующий город во время осады. Его приготовления были грандиозны — достаточно сказать, что для строительства кораблей были вырублены практически все кедры Ливана. Наконец, завершив приготовления, Сулейман двинул 180-тысячную сухопутную армию воинов и флот в количестве 1800 судов под командованием полководца Масальмы по направлению к византийской столице. Справедливо говорят, что в августе 717 г. Византия оказалась в окружении самых могущественных и многочисленных врагов, которых ей довелось видеть в течение всей своей истории ^[11].

Опасность была велика, как никогда ранее, и, казалось, нет никакой возможности избавиться от нее. Но на этот раз арабам противостоял не мечтательный Филиппик и не дистанцировавшийся от государственных забот благочестивый Феодосий III, а гений военного искусства и талантливый организатор. Хотя известий об этом нашествии в летописях сохранилось немного, но, исходя из событий предыдущих лет, можно без особого труда оценить масштаб воинского подвига нового императора.

Первоначальная ситуация не предвещала Льву III ничего хорошего: армия практически отсутствовала, и сформировать ее за такое короткое время едва ли было возможно — после стольких дворцовых переворотов и полной дезорганизации государственного управления казна оставалась пустой. Тем не менее, отдавая себе отчет, как христианин, что «победу на войне дает не многочисленность войсковых сил, а сила, исходящая от Бога» ^[12], император не забывал и о своих личных обязанностях, как царя, по защите государства. Прирожденный стратег, Лев в полном объеме использовал немногие возможности, которые ему отпустило время. Едва войдя в Константинополь, он уделил большое внимание укреплению города — благо, что император Анастасий II в свое время потрудился в этом отношении на славу; теперь его труд очень пригодился.

Затем Лев Исавр собрал весь римский флот, вооружив его «греческим огнем», и разработал план морской кампании. Кроме того, он велел изготовить огромную цепь, позволяющую перегородить вход в пролив, и тем самым не позволил сухопутной армии арабов высадиться непосредственно у крепостных стен Константинополя. Наконец, царь использовал союзнические отношения с болгарами и привлек варваров к войне с мусульманами. Небольшие по численности римские отряды, наверняка из вооруженных сил своей фемы, он также мобилизовал для защиты столицы. Казалось, что этого было очень мало, чтобы рассчитывать на успех, но в руках талантливого военачальника и этот минимум оказался достаточным для победы.

Мусульманский флот подплыл к городу, который в считаные месяцы был подготовлен энергией Льва Исавра к обороне. Завидев Константинополь, арабы стали на якоря, но через 2 дня подул попутный южный ветер, и враги обложили византийскую столицу. Однако в результате этого арабский флот оказался разделенным на две части, чем и воспользовались византийцы. Отставшие от быстроходных кораблей 20 тяжелых судов с арабскими воинами (по 100 человек на каждом) медленно продвигались по морю, когда Лев направил против них свои суда с «греческим огнем». Как и раньше, арабские корабли горели, как факелы, — никто не успел прийти к ним на помощь. В результате завязавшегося морского сражения враги понесли большие потери. В тот же вечер арабы попытались подойти к сухопутным укреплениям римлян, но, по несколько неопределенному выражению летописца, «намерение их рассеял Бог молитвами Святой Богородицы» ^[13].