С привкусом пещерной соли - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Шолох cтр.№ 61

Что могло быть проще? Встать, подойти к Гуру и позволить себя обнять. Позволить положить себя на землю, проникнуть в свое тело и забрать последний мусор, не вымытый вчерашней водой.

Сколько женщин через это прошли? Все они сдались, разрешили ему побаловать себя нежностью и любовью, которых недополучали в реальности. Все они.

Вот только Наташка ненавидела быть такой, как все.

Она готова была насмерть расшибиться, только бы отличиться от остальных женщин. Неважно в чем. Предсказуемость — худшее наказание, равнодушно задвигающее посмевших высунуть нос обратно в посредственность. Нелицеприятно, зато факт.

Нет, быть как все — всё равно что пользоваться чужой зубной щеткой.

Или, может, дело в том, что в отличии от остальных его гостий она не знала, как это — быть женщиной. Разве возможно ею стать, не имея в запасе достойного мужчины? Больной вопрос. Слишком больной, чтобы действительно о нем думать.

Гуру мягко ее позвал. Не голосом, а так, будто рывок, заставляющий приблизиться, стал сильнее. Теперь окунуться хотелось не в воду, а в его тепло.

Она хлюпнула носом, но сдержалась, оставаясь на месте. Почему же ей так хотелось отличаться от остальных? Когда-то давно не таких, как все, выгоняли из общин и они погибали, потому что было невозможно выжить в одиночку. Так откуда такое самоубийственное стремление выделиться?

Очередной рывок, как будто Гуру напоминал — не трать время, забивая голову ерундой. Иди лучше ко мне.

И все собственные размышления вдруг обрели прозрачность — и правда, все это только чтобы отсрочить свое наказание.

Но большинство трусливо. А я — не большинство.

И тогда Наташка сдалась.

Но перед тем как встать и сделать все, что он пожелает, она наклонила голову, уткнулась лицом в коленки и разрыдалась.

Над своей глупостью — так отчаянно стремиться быть не как все и все равно оставаться одной из них. И дело даже не в Гуру. В мужчинах, к которым все равно тянет, и каждый раз ты будто заново достаешь свое сердце и пакуешь в цветную коробочку. И получаешь возврат за ненадобностью — жеваным и мятым.

И в неубиваемом, изматывающем желании стандартного бабского счастья во времена, когда на улице 21 век и групповуха становится таким же стандартом, как посещение парикмахерской.

Над своим телом, таким же слабым, как все остальные человеческие тела. Вот, захотел ее отыметь великий подземный Гуру и чем-то таким воспользовался, что она не может ему отказать, хотя совершенно точно знает, что это раз и навсегда поставит крест на всех ее дальнейших планах, на жалких остатках растоптанного самоуважения и еле живой надежды на будущее. Не останется единственного очага, освещающего для нее эти сырые бездонные пещеры. Вокруг которого она вилась как глупый мотылек, и точно так же подпалила крылья.

А за что?

Почему она должна слушаться желаний этих придурошных Гуру?

— Ты не должна.

Наташка подскочила, как ужаленная, тяжело дыша. Она боялась пошевелиться, чтобы тело не перехватило контроль, потому что все в ней хотело только одного — секса, быстрого или медленного, грубого или нежного, любого, только немедленно. Суррогата любви, пусть даже самого низкопошибного.

— Если тебе не хочется быть, как все, ты можешь уйти, — насмешливо говорил Гуру. Его голос слегка переливался, словно он пел песню на незнакомом языке и местами был неуверен в произношении.

— Мне сказали, ты забираешь женщин для себя.

— Я беру их, потому что они несчастны.

— Я не несчастна! А вчера до твоего прихода я вообще была счастлива!

Он покивал головой.

— Я беру только тех, кто одинок.

— Если бы не ты, я могла бы быть сейчас не одна!

Он прищурился.

— С чего ты решила? Я никогда…

— Не продолжай!

Ей вдруг стало страшно оттого, что могло прозвучать. Хоть убей, не хотелось знать на основании чего он сделал свои выводы об одиночестве, которое не имело шанса прекратиться. Вместо этого Наташка разозлилась и пошла в наступление.

— Это подло, то, что ты тут проделываешь с нами.

— Я ничего не проделываю.

Она фыркнула.

— Ну конечно! Почему тогда у меня настроение, как у мартовской кошки?

Он наклонил голову вперед.

— Я не знаю.

Наташка затаила дыхание.

— Ты не знаешь, как влияешь на женщин, которых сюда приводишь?

Гуру рассеянно пожал плечами.

— Я просто даю им то, чего они ждут.

— Они ждут физического контакта? Все? Каждая из них? Что ты такое несешь?

— Не просто контакта. Они жаждут стать чем-то недостижимым, целым, стать сконцентрированной слепой любовью, ведь за сотню часов они проживают со мной целую вечность, обладая большими возможностями, чем Амур. Тот стреляет стрелами, несущими любовь, а женщины, которые ко мне приходят, мечтают сами стать любовью. Хотя бы раз увидеть, как это — белый мир без единой тени.

Наташка подошла ближе и осторожно села возле него на корточки, впрочем, готовясь при случае сбежать. Теперь, после прозвучавшего «не должна» его соседство, казалось, воспринималось иначе — каждое слово охлаждало, рыбки покидали ее кровь и оставляли после себя немного горечи.

— Ты… не предлагаешь им этого? Они просят сами?

Он снова пожал плечами.

— Когда я после целой вечности встретил людей… это была девушка — мы долго говорили, узнавая друг друга, и я спросил ее — что такое ваша жизнь? Она ответила — полоса препятствий. И чего ты хочешь, я многое могу подарить. Чего тебе не хватает? — поинтересовался я. Она погрустнела и призналась: «Я не знаю любви. Вокруг много мужчин, которые выражают мне симпатию — и не одного любимого. А я хочу так, чтобы он появился и стал для меня целым миром, огромным, необъятным белым миром без единой крапинки».

— И что?

— Я многое могу, — склонив голову на бок, повторил Гуру.

Насколько многое? Наташка смотрела в его лицо — слишком длинное, плечи слишком острые, из ворота выглядывают ключицы, туго обтянутые белесой кожей. От него пахло так, как пахнет от камня в диких пещерах, где люди не появляются. Не то чтобы он тянул на ловеласа всех времен и народов, но если он сделал вывод, что всем земным женщинам важнее всего любовь и умеет творить этих рыбок… тогда его роль в аквельском маскараде вполне понятна.

А если убедить, что не всегда любовь?

— И ты не станешь?.. Я ничего от тебя не хочу! Я хочу уйти!

— И не узнать того, что я могу тебе открыть? Так и не увидеть белый мир? Не узнать, что ждет потом? Не пожалеешь?

— Я не вхожу в число фанатиков, желающих заглянуть за край жизни.