Миллион миров - читать онлайн книгу. Автор: Антон Карелин cтр.№ 90

– Что ты чувствуешь, когда уже знаешь будущее? – вырвалось у Одиссея. – Когда смогла рассмотреть достаточно, чтобы понять, как оно свершится. Когда знаешь, что не хочешь принять такое будущее, но уже не можешь его изменить.

Он чувствовал, насколько для висай это интимный, важный, глубокий и грубый вопрос. Туманные серые глаза посмотрели на человека беззащитно.

– Я всё равно пытаюсь, до последнего, – сказала она. – Стараюсь делать, как правильно, иногда это значит смириться и принять, иногда бороться до конца. Ведь если не пытаться, станешь рабом судьбы. Только если принять предрешённость, но пытаться сделать по-своему, у тебя остаётся свобода выбора и воли. Это становится понятно не сразу. С опытом.

– Ты знала, что у нас не получится? – с болью спросил человек. – Но всё равно пошла, и повела нас за собой на их крик о помощи?

Джанни Фло моргнула и тихонько ответила:

– С точки зрения будущего, которое уже свершилось, вся жизнь каждого из всех, кто когда-либо жил – это крик о помощи. И не всегда кто-то приходит на этот крик.

Одиссей почти застонал, как же сильно болел и пульсировал глаз.

– Нет, не всегда, – эхом повторил он.

– Но хорошо, когда кто-то слышит и пытается прийти. Правда же?

Маленькая ручка Пророчицы коснулась её плеча.

– Вот здесь, – прошептала висай.

Человек не очень понимал, что происходит.

– Вот здесь, Одиссей. Запомни, – голос Джанни сделался дрожащим, взволнованным, – Метеор совсем близко.

– Ты говорила, что знаешь, что с ним делать?

– Я давно готовилась к встрече.

– Что? Что ты делаешь? – непонимающе спросил Фокс.

Маленькая висай прижалась к его спине, гранулы зашуршали, перестраиваясь. Большинство из них перетекло из её скафандра в его, передавая ему почти всю энергию, размытое тело висай почти обнажилось, она оттолкнулась и начала отлетать в сторону. До Одиссея дошло, но было уже поздно.

– Есть лишь одно, что с нами с самого момента рождения на всю жизнь, – сказала Джанни Фло, – Момент нашей смерти.

Сверкающий ледяной метеор врезался в раздробленное зеркальное тело Пророчицы и унёс её в непроглядную черноту и пустоту.

Но этот же осколок, ставший для Джанни причиной смерти, для Одиссея оказался спасением. Ведь его рука инстинктивно протянулась к маленькой спутнице, пытаясь схватить её за то место на плече, удержать и спасти. И голубой метеор черкнул изломанной ледяной гранью по этой руке. Он пробил скафандр, оставив багровую борозду; Одиссей уже знал наперёд, что позже эта борозда превратится в едва заметный шрам, который он откажется сглаживать и убирать. Как несколько других шрамов на своём теле, обновлённом, но отягощённом памятью прошлых жизней.

Своим ударом мёртвый камень придал человеку обратное ускорение, Одиссей закувыркался в космосе, отброшенный судьбой в сторону корвета «Гаррак».

– …Я жив! – рык Бульдога прорвался сквозь ворох помех. – Чёртовы метеоры, меня так просто не возьмёшь! Изосферы нашли остов «Ханмэя». Начинаю захват нейра.

– Вот и хорошо, – пробормотал Одиссей, чувствуя, как серые гранулы прижимаются к его глазам и впитывают слёзы. – А я на подлёте к цели.

Он нёсся в облаках вздыбленной космической пыли, которая переливалась едва заметным сиянием. И свет блуждал в клубах и туманностях, словно заблудился в попытках вырваться из замкнутого круга, которым была его жизнь.

– Две полётных единицы до цели, – известил Гамма. – Шанс столкновения с метеоритом меньше одного процента. Я постараюсь синхронизировать скорость так, чтобы вы добрались до корвета одновременно с Чернушкой.

– «Гаррак», что у вас с воздухом? – спросил Фокс.

На том конце замерла скомканная пауза, полная дрожащего отчаяния. Были слышны судорожные вздохи, стиснутые безнадёжные рыдания.

– Лесси? Шави? – с тяжёлым чувством спросил Одиссей.

– Дыхания Беглеца не хватало на всех, – с трудом ответил седеющий пёс, и по его голосу казалось, что он постарел на двадцать лет. Тусклый и измученный, он заставлял себя говорить. – Наши попытки выжать максимум энергии из систем почти ничего не дали. Кроши… Кроши не послушалась и слила остатки своего воздуха нам. А Джом сказал, что он всё равно не жилец, и мы не должны умирать все вместе… Что хотя бы мы дождёмся…

– Посланник Беглеца, – тихонько промолвила Лесси. – Я хочу рассказать о себе. Хочу, чтобы ты знал, ради кого Джом и Кроши пожертвовали собой. Я… люблю рыжие кендлики. Выть под музыку, когда никто не слышит. И гоняться за своим хвостом. Да, это стыдно для взрослого, но так весело! Когда на небе сразу обе луны, я разрываюсь и мечусь между ними. На меня сильно действует лунный цикл, все говорят, в это время я ужасно вздорная и смешная. Зато, когда мы покидаем родину и подлетаем близко к солнцу, всем страшно, а мне хорошо. Я люблю Гарру, нашу горячую звезду, мне с детства кажется, что она специально нас греет. Я люблю свою маму, и всех двадцать семь братьев и сестёр. Я люблю своего жениха, он так хорошо пахнет, и его шерсть так блестит, а ещё он добрый. Хотя мы не жили вместе, но я обязательно к нему вернусь. У нас всё будет. Благодаря тому, что сделали вы с Джанни и Граем – и потому что Кроши и Джом отдали свой воздух…

У неё перехватило горло, Лесси очень старалась не расплакаться, но рыдания задушили её.

– Ждите меня, – сказал Фокс, – я почти прилетел.

Гамма уже гасил скорость падения человека, но всё равно она была куда выше скорости астероидной реки. Разбитый белый корабль, замерший в черноте, словно вскрик, приближался с каждой секундой. Его бока и облако осколков, вращавшихся вокруг, сверкали как праздничные украшения. Нет, это не поле было видно издалека, а сверкание белых граней. Проломы в корабле темнели пустотой.

– Мы отключили поле, – пробормотал Шави. – Чтобы вы могли пробраться внутрь. Осторожнее с осколками…

Корабль за секунду вырос из ёлочной игрушки до настоящего судна, закрыв половину вида. Скафандр Одиссея вяло вспыхнул, всё сильнее тормозя.

– Расслабьте мышцы, – сказал Гамма. – Это поможет управлять скафандром и избежать столкновений.

Человек обмяк и закрыл глаза. Чему быть, того не миновать.

Его мотнуло в сторону, снова, и снова, что-то чиркнуло по животу, но не пробило скафандр. Ведь на самом-то деле он был ещё какой крепкий. Затем Фокса ударило, не сильно и почти не больно, о разбитый борт корвета. Развернуло, относя прочь, но его рука резко вытянулась и ухватилась за «липкий блок», которые часто есть на обшивках кораблей.

Липучка мгновенно притянула человека в спасательную нишу, погасив инерцию и ослабив удар. Одиссея сильно тряхнуло – и напряжённый, безумный, изнуряющий, смертельно опасный полёт, который казался бесконечным – наконец-то закончился.

Текли секунды, человек заново привыкал к неподвижности. Теперь пейзаж из астероидных рек медленно вращался вокруг него – «Гаррак» безвольно плыл в потоке, неторопливо обращаясь вокруг невидимой оси.