Последний император. Жизнь и любовь Михаила Романова - читать онлайн книгу. Автор: Наталия Чернышова-Мельник cтр.№ 90

План дерзкий, рискованный. Члены группы прекрасно отдавали себе отчет, что произошло бы в случае провала. Наименьшее наказание – арест, но дело вполне могло завершиться и казнью. Только вот согласится ли великий князь Михаил стать регентом? Прекрасно зная о его лояльности императору, трудно быть уверенными в этом заранее. Возможно, они прямо или косвенно обратились за помощью к Наталии Сергеевне, и она дала им надежду? Во всяком случае, они рассчитывали на успех своего предприятия.

Второй план разработал князь Георгий Львов ^[175], а поддержал – начальник штаба Верховного Главнокомандующего генерал М. Алексеев. Он состоял в том, чтобы арестовать императрицу во время поездки в Ставку и заставить Николая II отправить ее в Ливадию. Заговорщики рассчитывали: если император откажется выполнить это требование, он должен будет отречься от престола. Осуществлению этого плана, как считают некоторые посвященные, помешала почечная болезнь генерала Алексеева, из-за которой он на несколько недель слег в постель.

Еще один заговор против императора готовил генерал Александр Крымов ^[176], прибывший в январе с фронта в столицу. Среди сослуживцев он пользовался репутацией решительного человека, и предлагал осуществить убийство Николая II на военном смотре в марте 1917 года. Судя по воспоминаниям князя Чавчавадзе, Наташа знала о намерениях генерала. По крайней мере, впоследствии она говорила об этом.

В книге «Крушение империи» Михаил Родзянко пишет, что в январе 1917 года произошла встреча думцев, с ним во главе, и генерала Крымова, доверенного лица генерала Алексеева. Главная цель встречи – просьба Крымова «дать ему возможность неофициальным путем осветить членам Думы катастрофическое положение армии и ее настроения». Однако разговор, который начал боевой генерал, сводился не к этому. «…Грустной и жуткой была его исповедь. Крымов говорил, что пока не прояснится и не очистится политический горизонт, пока правительство не примет курса, пока не будет другого правительства, которому бы там, в армии, поверили, – не может быть надежд на победу. Войне определенно мешают в тылу, и временные успехи сводятся к нулю. Закончил Крымов приблизительно такими словами: “Настроение в армии такое, что все с радостью будут приветствовать известие о перевороте. Переворот неизбежен, и на фронте это чувствуют. Если вы решитесь на эту крайнюю меру, то мы вас поддержим. Очевидно, иных средств нет. Все было испробовано как вами, так и многими другими, но вредное влияние жены сильнее честных слов, сказанных царю. Времени терять нельзя”».

Крымов умолк, и некоторое время все присутствующие на этом совещании, затянувшемся далеко за полночь, сидели смущенные и удрученные. Наконец раздался голос депутата Андрея Шингарева ^[177]:

– Генерал прав – переворот необходим… Но кто на него решится?

Один из думцев, Сергей Шидловский ^[178], сказал с озлоблением:

– Щадить и жалеть его нечего, когда он губит Россию.

Многие с ними согласились, но не все. Михаил Родзянко, в квартире которого проходила эта встреча, попытался утихомирить тех, кто был настроен наиболее решительно:

– Вы не учитываете, что будет после отречения Царя… Я никогда не пойду на переворот. Я присягал… Если армия сможет добиться отречения – пусть она это делает через своих начальников, а я до последней минуты буду действовать убеждением, но не насилием.

Однако тут же кто-то из присутствующих напомнил остальным ставшие крылатыми слова генерала А. Брусилова: «Если придется выбирать между Царем и Россией – я пойду за Россией».

…Итак, на собрании был поставлен вопрос: «У кого хватит мужества взять на себя ответственность?» Все взгляды обратились на генерала А. Крымова. Ведь именно он собирался возглавить захват императорского поезда.

Операцию назначили на середину марта.

Михаил вернулся домой в Гатчину 4 февраля. Он понимал, насколько тяжела политическая ситуация в стране и надеялся, что старший брат все-таки пойдет на уступки. Встретив в Петрограде Сандро, он предложил тому вместе пойти к Николаю и попытаться еще раз убедить его в необходимости создания «ответственного министерства» и полного отстранения Александры Федоровны от политических дел. Великий князь Александр согласился с доводами Михаила, но прежде хотел поговорить с императрицей, что называется, приватно. Она нехотя, но все же согласилась на эту встречу.

И вот Сандро вместе с Николаем в ее будуаре, выдержанном в розовато-лиловых тонах. Николай присел на большую двуспальную кровать и спокойно закурил папиросу. А великий князь, придвинув к кровати, на которой лежала императрица, стул, и сев на него, прямо сказал:

– Ваше вмешательство в дела управления приносит престижу Ники и народному представлению о самодержце вред. В течение 24-х лет, Аликс, я был Вашим верным другом… я хочу, чтобы Вы поняли, что все классы населения России настроены к Вашей политике враждебно. У Вас чудная семья… Предоставьте Вашему супругу государственные дела!

Александра Федоровна возражала, не соглашалась, и в конце разговора великий князь Александр гневно выкрикнул:

– Не забывайте, Аликс, что я молчал 30 месяцев. Я не проронил в течение 30 месяцев ни слова о том, что творилось в составе нашего правительства, или вернее говоря, Вашего правительства. Я вижу, что Вы готовы погибнуть вместе с Вашим мужем, но не забывайте о нас!.. Вы не имеете права увлекать за собой Ваших родственников в пропасть…

В этот момент Николай, до сих пор не проронивший ни слова, взял Сандро под руку и молча вывел из будуара императрицы. В дверях великий князь обернулся и холодно кивнул на прощание Александре. Это была их последняя встреча.

Оказавшись в библиотеке, он тяжело опустился в стоявшее перед письменным столом кресло, и стал писать письмо Михаилу. Почувствовав на себе чей-то взгляд, великий князь поднял голову и заметил, что за ним внимательно наблюдал один из адъютантов его величества. Александр Михайлович рассвирепел, и потребовал, чтобы тот оставил его в одиночестве. Но офицер отказался: ему явно приказали оставаться на посту. Тогда великий князь вскочил и в бешенстве выбежал из дворца.