Последний император. Жизнь и любовь Михаила Романова - читать онлайн книгу. Автор: Наталия Чернышова-Мельник cтр.№ 5

Император Александр III утром очень любил ходить гулять со своим Мишей и во время прогулок он с ним играл. Вот как-то они проходили около цветов, которые садовник поливал водопроводным рукавом. Неизвестно почему, вероятно, Михаил Александрович лез в воду, не слушался императора, но кончилось тем, что император Александр III взял этот рукав – это было летом – и окатил Михаила Александровича водой из рукава. Затем они вернулись домой, Мишу сейчас же переодели.

– Затем, – рассказывал мне камердинер, – после завтрака император обыкновенно занимался у себя, так и в этот раз. Он занимался в своих комнатах, которые как раз находились внизу, под комнатами, в которых жил Михаил Александрович.

В перерыве между занятиями император Александр III несколько высунулся за окошко, оперся на локти и так стоял и смотрел в окно.

Михаил Александрович это заметил, сейчас же взял целый рукомойник воды и всю эту воду вылил на голову Государя.

Ну, с императором Александром III сделать безнаказанно такую штуку мог только его Миша, потому что если бы это сделал кто-нибудь другой, то ему здорово бы досталось»…

Император Александр III был довольно часто резок и груб со многими из подданных. Но к детям относился снисходительно, даже порой добродушно. По всеобщему мнению, его любимцем был именно младший сын Миша, великий князь Михаил Александрович. Живой, непоседливый мальчик, непревзойденный в семье шалун. Старшие братья часто удивлялись: сколько же проделок строгий к ним отец прощал Мише. Им бы точно досталось за подобные вольности! А этому румяному здоровяку стоило лишь улыбнуться отцу своей белозубой улыбкой, и тот, кажется, готов был простить ему все что угодно…

Император любил жизнь простую, не обремененную великосветскими условностями. Даже внешне – особенно на поздних фотографиях, грузный Александр III больше похож на зажиточного русского крестьянина или богатого купца из провинции, чем на императора, в чьих жилах течет «голубая» кровь. Характер полностью соответствовал его внешности: государь нередко бывал по-купечески хамоват и резок в общении, зато прост и прямодушен, к тому же считал каждую копейку. Недаром многие приближенные за глаза так и звали его – «хозяином». Он хотел, чтобы и дети почувствовали вкус к «простой» жизни. Стараясь дать им прекрасное воспитание и образование, Александр Александрович, в бытность еще великим князем, наставлял первую учительницу своих сыновей такими словами:

«Ни я, ни Великая Княжна не желаем делать из них “оранжерейных цветов”. Они должны шалить в меру, играть, учиться, хорошо молиться Богу и ни о каких престолах не думать… Учите хорошенько мальчуганов, повадки не давайте, спрашивайте по всей строгости законов, не поощряйте лени в особенности. Если что, то адресуйтесь прямо ко мне, а я знаю, что нужно делать. Повторяю, что мне “фарфора” не нужно. Мне нужны нормальные, здоровые русские дети. Подерутся – пожалуйста. Но доказчику – первый кнут. Это – самое мое первое требование».

И у этих детей действительно было безоблачное, по-настоящему счастливое детство: любимые игрушки, преданные слуги, выписанные из Европы бонны и гувернеры и – самое главное, тепло родительской любви. Князь Давид Чавчавадзе так описывает в книге «Великие Князья» ранние годы Михаила Романова: «Он любил совершать длительные прогулки со своим отцом, который учил его разжигать костер и выслеживать зверя по следам. Они, бывало, забирались в дикий парк с фонариком, лопатами, прихватив с собой несколько яблок, и там разводили костер, пекли яблоки, возвращаясь домой уже затемно…» А после того, как костер догорит, отец заставлял сына непременно его залить, убрать оставшийся мусор. Учил его определять породы деревьев, грести, когда они подходили к какому-нибудь озеру. Отцу очень хотелось, чтобы сын научился читать «книгу природы» так же легко и свободно, как это умел делать он сам.

В августе 1888 года император отправился вместе с младшим сыном в гости к брату – великому князю Сергею Александровичу ^[24] и его супруге: великой княгине Елизавете Федоровне ^[25]. В их имении Ильинском, в Московской губернии, Александр Александрович с Мишей провели целую неделю. Юный великий князь был счастлив: «тетя Элла» подарила ему чудные игрушки, вместе с матросами он катался на лодке, ездил верхом на лошади с берейтором ^[26]… Но самое большое удовольствие ему доставляли прогулки с отцом. Граф С. Д. Шереметев, живший в это же время в Ильинском, впоследствии вспоминал: «Я любовался Государем, давно не видел я его таким благодушным, веселым. Бывало, встанет рано утром. “Мишкин!” – громко зовет он сына, и вместе отправляются в дальнюю прогулку. Днем они повторялись, где только не бывали мы в окрестностях Ильинского и на прогулках о чем не говорилось, и так легко все говорилось…» Те прогулки с отцом – и дома, в гатчинском парке, и во время поездок по России, были впоследствии для Михаила одними из самых дорогих воспоминаний… Не правда ли, вовсе не «царское», а обычное мальчишеское счастье, о котором мечтают в детстве очень многие?

Ближе всех из сестер и братьев Мише была младшая сестра – великая княжна Ольга ^[27]. Несмотря на разницу в четыре года, которая обычно особенно заметна в детстве, выглядели они как ровесники. Очень любили вместе играть. На склоне лет великая княгиня Ольга Александровна с теплотой вспоминала, как в ранние годы играла в прятки с братом Мишей в Гатчинском дворце: «Как нам было весело! Китайская галерея была идеальным местом для игры в прятки. Мы частенько прятались за какую-нибудь китайскую вазу. Их было там так много, некоторые из них были вдвое больше нас. Думаю, цена их была огромна, но не помню случая, чтобы кто-нибудь из нас хотя бы что-нибудь сломал».

После катастрофы возле железнодорожной станции Борки они оба подружились со многими военнослужащими, охранявшими их семью. Позже младшая сестра вспоминала: «До чего же нам было весело, когда мы с Михаилом убегали к ним в казармы и слушали их песни… Солдаты играли с нами в разные игры, подбрасывали нас в воздух. Хотя это были простые крестьяне, они никогда не позволяли себе никаких грубостей. Я чувствовала себя в безопасности, находясь в их обществе».