Игра с нулевой суммой - читать онлайн книгу. Автор: Даниэль Брэйн cтр.№ 36

И что сказать Беньке? Если у них тут картинки – как у нас стишки? Хотя вот есть… был же Пушкин. И этот… разные, в общем, поэты были. Их тоже великими называют и в школе учат… у-у-у, как это Алёха ненавидел! Нет, всё-таки в его нынешней жизни точно есть что-то хорошее. Например, ему никогда уже не придётся учить стихов. Никаких.

– Низкое – это обычные, – сказал наконец Алёха то единственное, что придумал. – А у тебя они движутся же. Как в… – он хотел было сказать – «как в мультиках», но вовремя спохватился. – Так целые истории рассказывать можно. Показывать.

Бенька сначала никак на эти его слова не среагировал. Алёха решил уже, что опять брякнул глупость, но Бенька вдруг развернулся и с какой-то нереальной и даже немного пугающей по этой причине серьёзностью переспросил:

– Показывать истории? То есть, это почти как литература?

– Это лучше! – со всей доступной ему убедительностью признался Алёха. – Это как и театр, и литература!

Сказать-то он сказал, и даже воскликнул – и тут же язык и прикусил. Потому что кто их тут знает – может, у них стихи можно, а простую литературу тоже фу? И нельзя? А театр вообще… вот когда-то, вспомнил Алёха, актёров даже на кладбищах не хоронили. Ой, кажется, он опять что-то совсем не то ляпнул…

– Театр, – тихо-тихо прошептал Бенька – и вдруг… разревелся. Правда, беззвучно – просто слёзы потекли по щекам, а Бенька их даже и не утирал.

Алёха перепугался не на шутку. Вот как вернётся сейчас Орнели, увидит всё это и решит, что Беньку тут… кто её знает. Пороли. Или ещё что. И всё – вздёрнет Алёху на суку прежде, чем он рот откроет. Или придушит, как Вейдер своих адмиралов. Алёхе, собственно, способ будет абсолютно неважен, главное – результат.

А Бенька останется совершенно один!

– Ты… не реви, пожалуйста, – попросил он. И хотел было добавить – потому что тебе же нельзя, но уже не успел.

– Что случилось? – Орнели подошла так тихо, что Алёха аж подскочил на месте от её голоса. Ну вот – началось. Всё как он и боялся. Бенька ещё ревёт, и теперь эта ведьма… она же правда ведьма, это даже не ругательство! – что-нибудь с ним, с Алёхой, сделает. Недоброе, судя по плотно сжатым губам.

– Скажи, – Бенька поглядел на Орнели сквозь слёзы, даже не попытавшись их утереть, – ты думаешь, мои картинки… – он шмыгнул носом, и вид у него вдруг стал очень виноватый.

– Какие картинки? – спросила Орнели.

И нахмурилась.

– Я… это был мой секрет. Почти секрет, – Бенька с шумом втянул воздух и покосился на Алёху. – Ты сохранишь?

– Конечно, – Орнели подошла ближе и велела Алёхе: – Лошадью займись – я привела.

Ту самую? На которой она ехала? Вот это создание, которое все порывалось пойти на двух ногах? Она издевается! И потом, Алёхе совершенно не хотелось уходить сейчас. В конце концов, это просто несправедливо!

– Погоди, – приказал Бенька Алёхе, и Орнели удивлённо вскинула брови. – Я покажу.

Он поднялся, взял какую-то ветку, подошёл к тому месту, где рисовал прежде, и, присев на корточки, начертил на земле линию. Потом ещё одну, и ещё – и вдруг на песке задвигалась тварь вроде ящерки, но с длинными узкими крыльями и тонкими рожками.

– Вот, – сказал Бенька, застенчиво и совсем по-детски глядя на Орнели.

– Я не знала, что у тебя есть дар, – тихонько проговорила она.

– Такой… стыдный, – почти прошептал Бенька. – Но он… – он указал на Алёху, – он говорит, что это почти как театр. Это неправда, конечно, но… Или правда? – спросил он с такой надеждой, что Алёхе захотелось треснуть эту Орнели в лоб. Тоже мне, нашёл судью! Вот как скажет она сейчас, что всё это полная ерунда…

– Это очень похоже, – сказала Орнели, и Алёху чуть-чуть отпустило. – Даже не на театр, – добавила она, и Алёха снова напрягся. Ну почему женщины всё время ляпают какую-нибудь ерунду? – Это похоже на Тени, – Орнели подошла к зачарованно глядящему на неё Беньке и тоже присела рядом на корточки. – Только лучше.

– Тени? – недоверчиво переспросил Бенька.

– Ну да, – Орнели улыбнулась тепло и радостно, вдруг обняла Беньку и воскликнула: – Это чудесно! Такой дар – это же… – она осеклась и почему-то очень сердито посмотрела на Алёху.

Завидует, что не она Беньке про это сказала, догадался он. Ну и глупо! Хотя… Что скрывать – Алёхе было приятно. Пусть он тут и какой-то слуга, но понаблюдательней некоторых. И вообще, он почти с высшим образованием.

– Да нет, – неуверенно проговорил Бенька. – Тени – это… нет, я не…

– Тени, да! – воскликнула Орнели, широко улыбаясь. – Только вечные… Сама Мать тебя поцеловала, – она счастливо вздохнула и, отпустив Беньку, повернулась к Алёхе и напомнила: – Там лошадь.

Да что она заладила-то – лошадь, лошадь… не сбежит! А сбежит – найдём… сама и найдёт. Алёхе безумно хотелось спросить, что такое эти тени и что тут вообще происходит, но он должен же знать это, наверное? А хотя… он же головой скорбен, так?

– А что это за тени такие? – с как можно более глупым видом спросил Алёха.

– Что?! – изумлённо переспросила Орнели.

– Ты никогда не видел? – спросил Бенька.

– Не знаю, – вполне искренне сказал Алёха. – Может, и видел. Но забыл. Когда меня по голове ударили…

– Тени – это высшее из искусств, – с некоторым упрёком, что ли, пояснила Орнели. – Только Теням дозволено изображать Мать и других Всевидящих.

– Это как? – А удобно иметь славу придурка, подумал Алёха. Можно задавать любые, самые тупые вопросы – и никто не удивится. И даже ответят.

– Они разные бывают, – сказал Бенька. – Человеческие и нет.

– Звериные, что ли? – не понял Алёха.

Орнели фыркнула и рассмеялась.

– Обычно деревянные, – пояснила она. – Иногда бумажные, но они очень недолговечны. Из деревянных пластинок мастер вырезает фигурки, которые маг оживляет и разыгрывает ими сценки по ту сторону полотна. Или бумажного экрана.

– А, – не то чтобы Алёха понял всё от и до, но некоторое представление о предмете получил. – А почему…

– Театр Теней – высший из всех театров, – учительским тоном сообщила Алёхе Орнели. – Только там дозволено показывать жизнь Всевидящих. Людям их изображать нельзя.

Ну… это было, пожалуй, логично, решил Алёха.

– А сам театр – это главное из искусств? – подумав, спросил он.

– Ну вот, кое-что ты всё-таки помнишь, – с удовлетворением сказала Орнели и тут же всё испортила: – Теперь займись лошадью.

Больше Алёхе возражать было нечего, и он, настроившись как можно дороже продать свою жизнь, отправился к лошади.

Та стояла, как ни в чем не бывало, рядом с мерином и о чем-то своем, лошадином, думала. «Надеюсь, не о том, как меня половчее лягнуть», – вздохнул Алёха и уставился на обоих коней. Что с ними сделать? Вот… что Лошадник и Тобеш тогда делали? Что Матиш приказывал?