Запрещенные друг другу - читать онлайн книгу. Автор: Арина Александер cтр.№ 86

Выть хотелось от безысходности.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Но как говорится: из любой ситуации есть выход, просто он не всегда идет в ногу с нашими планами и взглядами на жизнь.

Чтобы хоть как-то намутить денег, пришлось переломить себя и прогнуться под тех, перед кем на протяжении долгих лет держал спину прямо. Заставил себя закрыть глаза на многие незаконные махинации с отмоткой счётчиков, лишь бы получить необходимую сумму. Здоровье сына важнее и он ни в коем случае не жалел о содеянном.

Когда же всё обошлось и деньги, которые с таким трудом собрал, не пригодились — пути назад уже не было. Да и неважно это. Главное, что Сашкин диагноз не подтвердился, всё остальное не имело значения. Не имело значения, что стал продажным, примерив на себя маску оборотня. Что нарушил данное отцу слово и бесповоротно увяз в коррупции. Всё его тогда устраивало, вся страна так жила и ему тоже пришлось ссучиться в некотором роде.

И всё было хорошо. И дом у него появился двухэтажный, и сын рос здоровым и счастливым, и жена-красавица рядом, но… Чем больше погружался в жестокий мир, чем больше вяз в нем, тем сильнее менялись его привычки и требования к окружающим его людям. И не заметил, как стал более придирчив, более агрессивен. Суров. А когда среди предпринимателей газовой отрасли на горизонте замаячил некий Дударев — совсем ожесточился. Тому захотелось левых врезок — он всячески воспротивился этому. Дударев потребовал новые проекты под свои элеваторы — он и там напакостил, уничтожив поданную заявку.

Хер ему, а не проекты! Не собирался Глеб плясать под дудку этого урода. Только не под Дударева. И сколько бы его потом не просили, сколько не давили сверху «влиятельные дядьки» — не зассал и не поддался. Как мог, так и ставил палки в колеса, не поддаваясь ни на какие уговоры и провокации. Никаких поблажек. Никаких взяток.

Только и Дудареву было плевать на его принципы. Он шел танком, силой и упорством брал то, что должно было противиться его умению убеждать. Спустя пять лет на территории их города выросли три сушарки, заработал отреставрированный Универмаг, открылись частные СТО. И если ещё к последним было не за что придраться, то на элеваторах были сплошные нарушения. И что? Дударев везде мог договориться. Со всеми находил общий язык. Там где Глеб воздвигал бетонную стену препятствий, он пер напролом, завоевывая с каждым днем всё больше и больше сторонников.

Слишком много доверенных лиц было в его распоряжении, под его тенью. И если ещё с рабочими моментами Глеб пытался бороться, вызывая на перечисленные объекты проверки, то на личном фронте всё стало катиться коту под хвост. Особенно, когда вдруг ни с того ни с сего на горизонте его счастливого брака нарисовался тот самый, ненавистный ему Дударев.

Это был какой-то сюр. Бред. Кошмар. Как такое вообще могло произойти? В голове просто не укладывалось. Где Марина и где заместитель мэра? Совершенно разные люди с совершенно разными взглядами и представлениями о жизни. Это то же самое, что ягуар и овца. Гиена и лань. Несовместимы они были по всем параметрам, но упорно… блдь… упорно продолжали доказывать всему миру, что у них что-то получится.

Да нихрена!!!

Он-то знал, ради чего всё это представление. Ещё бы! Да тут и ёжу было понятно, на кого именно была направлена тяжелая артиллерия. И там, где у Глеба ни черта не получалось, сколько не старался и не рвал жилы, у Дударева всё шло с завидной легкостью. Он с разбега вклинился в его семью, посягнул на самое дорогое и сейчас, наверняка праздновал победу, упиваясь его ломками.

Глеб и раньше чувствовал, что что-то не так. Улавливал пришедшие в семью изменения присущими каждому человеку датчиками, но в чем именно заключалась вся соль — не мог сказать. Вроде всё как всегда: его Юлька, его сын. Завтрак, ужин… секс. Её ласковая улыбка за столом, тихий смех, спокойный голос.

Когда именно всё пошло не так? С чего именно всё началось? Из-за его желания не отпускать её на работу? Так подождите… Там было из-за чего поднять скандал. Юлька после родов не растеряла былую привлекательность, а наоборот, стала ещё желанней, ещё соблазнительней. На смену юности, некой скованности и угловатости движений пришла умопомрачительная женственность, которая с каждым годом становилась всё больше притягательней. Пил её взахлеб — а напиться не мог. Дышал — и всё чувствовал нехватку кислорода. Брал её тело — и всё не мог насытиться. Всё как в первый раз: остро, ярко, незабываемо.

Не только он смотрел на неё влюбленными глазами, гордо выпятив грудь. Всё друзья завидовали ему, напоминая каждый раз при встрече, какая у него шикарная жена. Что нужно беречь её, лелеять, оберегать, а то не ровен час придет домой, а любимая-то тю-тю, возьмет да свалит с каким-то добрым молодцем, устав прозябать в одиночестве.

Вот тогда его и переклинило. Сначала, конечно, в шутку, а потом… а потом пригрузило по полной. Ещё и воспоминания о матери как назло вынырнули из глубин памяти, наполнив душу невидимым, но таким разрушающим ядом. А ведь у отца тоже в свое время всё было зашибись.

Всё началось с одной невинной дружеской шутки, но она настолько пустила корни в его подсознание, что с годами превратилась в навязчивую паранойю. Ведь не слепой, видел, какими пьяными от страсти глазами смотрели ей вслед мужчины. Он буквально чувствовал их вожделение, читал их мысли. Ч-ч-чёрт…

С той поры его как подменили.

Никаких посиделок с подругами. Нехрен распивать с ними чаи. У каждой своя семья — вот пускай и занимаются своими мужьями, а в его семью нечего лезть. Стало скучно в затянувшемся декрете? Не вопрос. Накупил ей всякой херни для рукоделия, подарил на день рождения компьютер, завалил всевозможными безделушками. Только никакой работы.

И всё было более менее хорошо, всё всех устраивало, пока одним вечером его не огорошили заявлением, что возвращаются на работу. Не посоветовавшись, тупо поставив перед фактом. А потом ещё и Дударев нарисовался собственной персоной, вызвавшись подвести его благоверную домой. Совпадение? Хотелось в это верить, но упрямая ревность рисовала совсем иной расклад.

И как оказалось, не зря…

Вытравила эта ревность у него всё внутри, выжгла там добела. Выела до последней капли, наполнив взамен противной желчью. Сколько не глотал её, так и не смог проглотить, избавиться от чувства изжоги.

Четыре часа ожидания забрали как минимум десять лет жизни. Изгадили прожитое, плюнули на всё хорошее и светлое. Всего лишь один поступок — и его жизнь изменилась в корень.